Глава 1. Наши дни. Заброшенная ферма
Старые, старые знакомцы
Джип все тарахтел, завывал двигателем, выбрасывая из-под колес темные жирные комья, все пытался выбраться из грязи, – старый темный «Чероки», судя по потрепанному виду выпуска этак середины девяностых. Машина казалась знакомой, Виталий наверняка знал ее владельца, вот только сейчас никак не мог вспомнить, не до того было, не тем голова занята.
Выбрался! Неужели наконец выбрался?! Выскользнул из цепких лап далекого прошлого, вернулся в свою эпоху, да не один, а…
А, кстати, где Алезия? Что она там, в люке, сидит, не вылезает? Боится? Ну, нет, уж, в чем-чем, а в страхе Виталий женушку свою любимую не замечал никогда. Чего тогда ждет? Чтоб муж скомандовал? Ага, как же, попробуй ей покомандуй, не обрадуешься, эта красавица-аристократка сама привыкла командовать с детства, и даже время, проведенное в рабстве, не смогло в ней эту привычку убить, что молодой супруг иногда ощущал на себе, и довольно-таки часто.
– Эй, милая! – Виталий обернулся, позвал.
Виталий… Там, в том мире, где он очутился, его звали – Беторикс, а еще – Галльский Вепрь… или Лев – молодой человек давно уж запутался в своих «тамошних» прозвищах. Да, при дворе великого галльского вождя Верцингеторикса его еще знали как таинственного друида из Британии, бескорыстно явившегося на помощь сражающимся с непобедимыми легионами Цезаря галлам. Галлам… каких только народов среди них не было! Самые сильные – арверны (к которым относился и Верцингеторикс), эдуи, секваны, сеговии. На юге, ближе к границам завоеванной римлянами Нарбонской Галлии (и на ее территории тоже) проживали аллоброги, кадурки, вольки, на западе, по океанскому побережью – сактоны, пиктоны, намнеты, по берегам Ла-Манша – лексовии, белловаки, нервии… Кого только не было! Все считались галлы, кельты, но каждый ощущал себя особым народом со своей историей, со своей землей, со своими богами. Виталий-Беторикс знал это сейчас, как никто другой – еще бы…
Он провалился в прошлое именно с этой вот фермы, неподалеку от которой, в лесу, некий местный олигарх по фамилии Васюкин организовал «игрища» или, лучше сказать – историческую реконструкцию, отображавшую один из самых печальных для восставших кельтов эпизод Галльской войны – взятие войсками Цезаря Алезии, неприступной крепости мандубиев, древнего народа, к тому времени почти полностью поглощенного эдуями. Алезия же – не крепость, а красавица-дева, дочь убитого при странных обстоятельствах верховного друида мандубиев – стала законной супругой Беторикса-Виталия, закрепив за ним достойное место среди галльской знати. Именно так – закрепив, ибо места этого молодой человек добился сам, изо всех сил помогая восставшим справиться с римлянами. Помог. Не столько с помощью современного оружия, присланного Васюкиным, сколько благодаря собственному уму, знаниям и верным друзьям – как же без них-то? Правда, надо сказать, действовал Виталий не в силу собственных предпочтений, а, говоря словами классиков, – «не корысти ради, а волею пославшей мя жены». Ну, не жены, конечно, а все того же гражданина Васюкина, Геннадия Игоревича. И еще была одна девушка, звали ее Веста. Как римскую богиню – так она сама себя прозвала, настоящего же имени сей хитрой, себе на уме, девицы Виталий не знал. Как-то спрашивал, да Веста не сказала – ну и черт с ней.
Так вот, благодаря этим двоим – Васюкину и Весте – двадцатишестилетний аспирант-социолог Виталий Аркадьевич Замятин и оказался в первом веке до Рождества Христова, в месте, презрительно именуемом римлянами – Косматая Галлия, или просто – Кельтика. Там шла война. Трудно было. Приходили римляне – грабили и жгли, являлись восставшие галлы – жгли и грабили. По мысли Замятина Верцингеторикс и его люди были ничем не лучше римлян, однако Васюкин с Вестой, похоже, считали иначе. Зачем-то им было надо изменить вектор истории, сделать так, чтоб Верцингеторикс победил. Зачем? А черт их… Я это выставлялось как главное и единственное условие возвращения Виталия в свой привычный мир, в котором, кроме науки, у молодого человека имелось еще одно не менее захватывающее дело, и даже не дело – жизнь! И касалась эта жизнь исторических реконструкций. Реконструкторов, «реконов», как они сами себя называли, если конкретно – «ранятников», «позднятники» занимались поздним Средневековьем. А началось-то все с диссертации о социальных отношениях внутри экстремальных групп.
В реконской среде Виталий Замятин быстро стал своим, даже занялся историческим фехтованием и сшил себе костюм галльского аристократа, плащ, кстати, красил крапивой с квасцами – так уж среди реконструкторов было заведено, чтоб все «по-настоящему», ну, разве что мечи тупые, и на каждый – справка о том, что «холодным оружием не является». А так – все, как тогда. Ну, или почти все.
Если б не это, Виталий никогда б «там» не выжил. В первом веке до Рождества Христова – страшно подумать!
Алезия, Господи…
– Милая, ты где есть-то?
Никакого ответа. Тишина. Только джип на склоне холма ревет, заливается. А здесь… здесь – как в гробу!
