Коханова Ирина(Гвела)
Миражи
1 глава.
Как же безумно хочется пить... Ноги не хотят больше двигаться, меня шатает от слабости и жары, я готов упасть прямо на раскаленный солнцем песок. Но мое упрямство или, может, желание увидеть, что, же там... за бесконечными песками пустыни заставляет двигаться вперед. Солнце это мой враг, первый, но далеко не последний. А еще - так хочется пить...
Пустыня, скопление песка, забивающегося во все что можно, не дающего дышать полной грудью, и оказывается совершенно не мягкого, а как наждак царапающего в кровь и без того раздраженную кожу.
Сколько я так иду? Час? День? Губы болезненно обветрены, язык распух, так, что даже не смогу произнести ни одного слова, как бы мне ни хотелось. И постоянно хочется пить... Как же много в пустыне значит вода! А я раньше не задумывался о ее ценности.
Когда же закончится этот мой персональный Ад? Делаю шаг, и нога подгибается. Из последних сил заставляю себя подняться. НЕЛЬЗЯ упасть, иначе никогда уже не поднимусь, а отключится под нещадно палящим солнцем идея отвратительная. Пить... хочу пить...
Но почему я оказался здесь?! Именно здесь, в пустыне?! Неужели я так много грешил, что заслужил такое наказание? Вроде обычный парень, ничем примечательным не выделялся. Ну, разве только своей внешностью - совершенно белые волосы, ресницы, брови и бледная кожа. Из-за нежности последней сейчас и страдаю, я теперь больше похож на вареного рака, чем на человека. Я, наверное, сливался бы в своей бледности, если бы не два ярких пятна на моем лице - глаза совершенно невероятного алого цвета.
Спорт я любил не особо, вернее мне нравилось держать в форме свое тело, занимаясь в тренажерке. Благодаря которой у меня в нужных местах все же были мышцы, но повальным увлечением в этой области я не страдал и лишний раз не утруждал себя...
Никогда бы не подумал, что у джинс есть и неприятная сторона, кроме их носкости и удобства, в них чертовски жарко. Тем более в пустыне... Про некогда белые кроссовки я вообще молчу. В них давно полно песка наполовину с потом и кровью... каждый шаг отдается в ступнях тупой болью от новых и старых кровоточащих ранок.
Я ненавижу песок... этот бесконечный океан маленьких твердых песчинок...
В той, другой жизни, до этой пустыни, я прогуливался со своим другом детства Сашкой. На очередном пешеходном переходе, мы заговорились, и не обратили внимания на летящую прямо на нас машину. Визг тормозов, но было уже поздно, тот, кто летел, нарушая все мыслимые правила, уже не успевал остановиться. Каким- то чудом я смог оттолкнуть Сашку на тротуар, приняв на себя сокрушительный удар, слыша сам звук удара и крик Сашки уже как бы со стороны. Кстати, последнее, из моих воспоминаний о той моей прежней жизни...
А этот мир мне не знаком. Взять хотя бы две нависшие над этим миром Луны настолько низко, что кажется можно потрогать рукой. В моем мире такого нет. Только солнце здесь все такое же жаркое и яркое. Когда же оно сядет?! Заката еще не видел, значит, я иду всего один день... а кажется, что вечность.
Главное, что направление спросить не у кого и указателей нет. Да, я даже согласен на камень с надписями, на развилке, но нет. Иду тупо прямо, держась из последних сил, сам себе напоминая зомби. Как же хочется пить... Хоть маленькую кружечку, согласен на чайную ложечку... даже на сок кактуса... Почему тут не растут кактусы?!
Под ногами чаще стали появляться камни. Неужели я двигаюсь в правильном направлении, но может оказаться, что я просто забрел вглубь пустыни, тогда шанса у меня не будет.
Впереди замаячила вода. Причем в большом количестве. Стало немного свежее. Замечательный мираж, даже со спецэффектами. Бреду прямо, желая удостовериться, в том, что мираж скоро кончится, а из-за напоминания о воде, пить захотелось сильнее. Вроде солнце начинает клониться к горизонту. Неужели скоро станет не так жарко?! Но меня это и радует и огорчает, насколько я знаю по урокам географии, в пустыне ночью очень холодно, а, следовательно, это еще одна мука для меня.
Я понимаю, что маячившая перед моими глазами вода, это не мираж только после того как ноги по щиколотку утонули в прохладной живительной влаге. Я как стоял, так плашмя и упал в воду. Просто попить для меня было мало, мне надо, чтобы тело, как губка впитало в себя такую непозволительную роскошь пустыни, как вода.
Наглотавшись воды, с такой скоростью, словно готовился побить чей - то рекорд, и заодно выхлебать все озеро сразу, я со стоном на карачках отполз от воды, и полз еще какое-то время, чтобы быть подальше от берега. Не знаю, какая в этом озере водится живность, рисковать не хотелось. Вполне из глубины могло выползти что-нибудь зубастое и утащить меня на ужин.
Солнце село и стало холодно. Я поежился. Мокрая одежда комфорта не добавляла, а сил уйти, куда-то еще попросту не было. Глаза закрывались сами. На небе, отливая серебром, взошла немного пятнистая луна, отдаленно похожая на земную тезку, освещая холодным светом пески и воды озера, вторая луна, бронзовая, света почти давала и служила скорее украшением этого неизвестного мира.
