Мир не в фокусе
«Мир не в фокусе» второй после «Полей чести» роман Жана Руо, изданный на русском языке. Роман необычен как по своему сюжетному построению, так и по стилю изложения. Автор мастерски описывает внешнюю сторону жизни, ее предметность, в совершенстве овладев искусством детали, особенно в картинах природы. Автор не боится открыть свой внутренний мир, тайники своей души, он глубоко психологичен; тонкая ирония и даже насмешка над собой переплетаются с трагичностью. Трагедия любви и одиночества, жизни и смерти, трагедия самого человеческого существования — фейерверк чувств пронизывает все произведение, заставляя читателя глубоко сопереживать. Удивительна поэтичность и даже музыкальность прозы Жана Руо. Роман-поэма, роман-симфония, уникальный и великолепный образчик экзистенциального романа — вот далеко неполная характеристика этого блестящего произведения.
| Жанры: | Современная проза, Роман |
| Серия: | Автобиографический цикл [Руо] №3 |
| Всего страниц: | 56 |
| ISBN: | 5-9234-0012-X |
| Год издания: | 2001 |
| Формат: | Полный |
Мир не в фокусе читать онлайн бесплатно
Глядя на великих комиков кино, понимаешь, что по-настоящему смешить можно лишь собой. Иначе быстро становишься жестоким.
Жан Руо
_______________________
Жан Руо. Фотография Луи Монье.
Жан Руо родился в 1952 году в небольшом провинциальном городке на северо-западе Франции. Несмотря на образование, полученное в Нантском университете, он долгое время работал в самых, казалось бы, неожиданных для филолога местах — рабочим бензоколонки, уличным торговцем, продавцом газет. Наконец в 1990 году Жан Руо с триумфом входит в литературу со своим первым романом «Поля чести», отмеченным престижной во Франции Гонкуровской премией. Писатель открывает этим романом серию произведений, в которую вошли еще три романа-воспоминания: «Великие люди» (1993), «Мир не в фокусе» (1996) и «За ваши подарки» (1998). В основу всех четырех романов легли судьба самого автора и судьбы членов его семьи.
«Мир не в фокусе» второй после «Полей чести» роман Жана Руо, изданный на русском языке. Роман необычен как по своему сюжетному построению, так и по стилю изложения. Автор мастерски описывает внешнюю сторону жизни, ее предметность, в совершенстве овладев искусством детали, особенно в картинах природы. Автор не боится открыть свой внутренний мир, тайники своей души, он глубоко психологичен; тонкая ирония и даже насмешка над собой переплетаются с трагичностью. Трагедия любви и одиночества, жизни и смерти, трагедия самого человеческого существования — фейерверк чувств пронизывает все произведение, заставляя читателя глубоко сопереживать. Удивительна поэтичность и даже музыкальность прозы Жана Руо. Роман-поэма, роман-симфония, уникальный и великолепный образчик экзистенциального романа — вот далеко неполная характеристика этого блестящего произведения.
Мир не в фокусе[1]
I
Я нелюдим, разговоры меня утомляют, и потому сам не знаю, как после восьми лет пансиона со строгим режимом (где все наше женское окружение составляли три старые монашки с подростковой порослью усов) занесло меня во второй состав местного футбольного клуба Амикаль Логреен, в убогую раздевалку при деревенском стадионе, который можно было бы принять за пахотное поле, не будь прочерченной известью разметки да стоек ворот — и это помимо моей воли, на безрыбье, как старое проверенное лекарство от воскресной скуки.
И все-таки какая же скверная погода. Поэтому сразу после финального свистка игроки спешат укрыться в четырех стенах наспех выстроенного барака. Каждый старательно чистит о бетонный порог ботинки, покрытые толстым слоем грязи, устилая землю лепешками глины, продырявленной, будто пробойником, шипами бутсов, прежде чем по одежде на горбатой вешалке отыскать свое место и с подлинной или наигранной усталостью, развалиться на казенной скамейке, которая идет вдоль стен маленькой комнатушки, наполненной запахами пота и камфарного масла. Это обычная времянка: прямоугольные цементные плиты зажаты между балками, сквозь мутное стекло в зеленой металлической двери и маленькое окошко в углу душевой льется тусклый послеполуденный зимний свет, односкатная рифленая крыша сделана из композита — но и этого достаточно, чтобы защитить от ледяного атлантического ветра с дождем, от которого цепенеют редкие зрители, собравшиеся под навесом у буфетной стойки; глядя на них, не перестаешь удивляться, что за удовольствие находят они в этих унылых встречах. Впрочем, не только скука, но и одиночество толкает на странные поступки. Горстка болельщиков каждое воскресенье выстаивает у ограждения — белой облупленной трубы на бетонных подпорках; съежившись от холода, засунув руки в карманы, они демонстративно топают ногами, закатав брюки, чтобы не испачкаться в грязи, — отсюда их привычка ходить, осторожно ступая, на цыпочках. Некоторые из них в кепках, другие — с непокрытой головой, по волосам стекают капли дождя — просто диву даешься, до чего редко встречаются в этих краях, казалось бы, необходимые здесь дождевик и зонт, словно их обладатель боится прослыть мокрой курицей или кисейной барышней, которой не место в гнездилище настоящих мужчин. В большинстве своем болельщики лишь зябко поднимают воротники курток — бессменной круглый год одежды, в которой единственным сезонным отличием является шарф осенней расцветки: не завязанный, небрежно перекрещенный, он болтается под полами куртки — вот оно, высокомерное презрение к превратностям климата, когда к ним нелегко приспособиться кошельку.
Знатоки в силу обстоятельств, они раздают ценные указания из-за боковой: «Бей, пасуй, отбивай от ворот», — хотя легко, конечно, сказать! Всякий раз, когда мы теряем мяч, они отворачиваются с досадой, всем своим видом как бы говоря: «Да на что тут смотреть» или: «Хватит, насмотрелись уже», — и впадают в отчаяние, будто от этого зависят судьбы мира. Но мир здесь ни при чем, просто, выражая досаду, они хотят показать публике, которая из них же самих и состоит, как увлечены они матчем, или, хотя бы, стараются убедить в этом друг друга. Ну почему он держит мяч, когда никем не опекаемый партнер по команде, прорвав оборону, сеет панику в рядах противника? Да тут чисто голевой момент, и мяч давно был бы в воротах, если б этот кретин (к примеру, я) не лез из кожи вон, чтобы удержать его у себя и испробовать свои финты — это когда вы делаете вид, будто хотите обойти защитника справа, он решает, что вы собираетесь проскочить слева, а на самом деле именно справа вы и будете его обходить, но тот, кто играет против вас, — белокурый огромного роста кровопийца, должно быть, потомок викингов, из тех, что в IX веке своими набегами повергали в ужас поселения в устье Луары, пока сами не осели там, — ничуть не смущенный вашими хитроумными уловками, одним движением плеча бесцеремонно отстраняет вас и, отобрав мяч, посылает его далеко вперед с видом человека, исполнившего долг. Однако безмятежно-скромное выражение его лица не может вас обмануть: вы явственно слышите восторженный рев стотысячного стадиона, звучащий у него в ушах.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)