— Солнышко, я совсем забыла, днем тебе звонила какая-то девочка.
Тетушка Мила с виноватым видом стояла в дверях моей спальни, держа под мышкой пухлый том американского детектива. Ее указательный палец, используемый в качестве естественной закладки, был погружен в безразмерный фолиант на глубину в полторы фаланги.
— Да? — рассеянно отозвалась я, нехотя отрываясь от экрана.
Собственно, фильм уже закончился. По темно-зеленой поверхности кинескопа уже бежали излишние для большинства простых смертных титры, сообщая имена и фамилии людей, занятых в производстве только что просмотренной мною новой версии «Ромео и Джульетты».
— И что же? Она перезвонит? — спросила я, выключив видик.
— Обещала около четырех, — виновато уточнила тетя Мила, — но сейчас уже почти пять, а я только теперь об этом вспомнила.
— Ну так ведь не перезвонила же, — пожала я плечами. — Не волнуйтесь, тетушка, можете спокойно дочитывать свой детектив.
Сам факт появления тети Милы с недочитанным романом в руках был событием, не побоюсь этого слова, противоестественным.
Обычно, если она бралась за какой-нибудь боевичок, — а она бралась за него каждый вечер, — то никакая сила не могла поднять ее с кресла, пока текст не будет дочитан до самой последней строчки.
Такое времяпрепровождение для бывшей преподавательницы юридического института стало чем-то вроде мании. Вполне безобидной по нашим временам, если не считать расходов, обеспечивающих мою тетушку каждый вечер новым романом.
Впрочем, деньги она не считала. Хорошая пенсия плюс консультирование особо продвинутых дипломников, введение в курс сложных подводных течений, неизбежных для любого соискателя, позволяли моей тетушке расходовать деньги на любимое чтиво.
Да и я иногда подкидывала ей из гонораров, так что тетушка жила в свое удовольствие, чему я была несказанно рада.
Что касается меня, то я тоже не была склонна отказывать себе в маленьких радостях.
Видеомания, захлестнувшая меня своей волной еще в перестроечную эпоху, крепла год от года и теперь, когда я приобрела наконец-то домашний кинотеатр, стала понемногу утихать. Утихать в том смысле, что больше одного фильма за вечер я не смотрела. А в прежние времена, бывало, сутками не отрывалась от экрана, чередуя классику с комедиями и мелодрамы с боевиками.
Собственно, и запас времени у меня был не в пример меньше, чем у тетушки Милы, несмотря на ненормированный рабочий день.
Это в стародавние советские времена подобное понятие предполагало возможность работать меньше, чем остальные. На самом же деле, при моем подчас безумном графике сорокачасовая рабочая неделя могла лишь присниться в каком-нибудь радужном сне, а уж о выходных, которые можно провести дома, мечталось, словно об отпуске за границей.
Я снова включила видик — настало время киноновостей по кабельному каналу. Уточнив рейтинг на эту неделю, я снова выключила видеоприставку и, сладко потянувшись, вопросительно посмотрела на телефон.
Если быть честной, то мне сейчас совершенно не хотелось отвечать на какие-то звонки, а тем более взваливать на себя очередную работу.
Отпуск — это, конечно, чересчур, но дней пять отдыха я все же могу себе позволить.
И тут, словно в ответ на мои мысли, настойчиво затрезвонил телефон.
— Да-да, — проговорила я в трубку, ожидая, что таинственная девочка станет сейчас загружать меня своими проблемами.
Я даже составила в уме некоторый предполагаемый список этих проблем. Ну что такого особенного может произойти у девушки столь юных лет?
Неудача на любовном фронте (проследить, с кем встречается ее парень). Таинственная пропажа дорогой губнушки где-нибудь в общежитии (то ли соседки сперли, то ли сама где-то посеяла — найдите, я заплачу). Небезосновательные опасения перед любовным свиданием (вы постойте за стеночкой, а если я заору, то ворветесь в комнату и надаете ему по мордам).
Весь этот спектр отнюдь не прельщал меня, да и не по деньгам было какой-то девчонке нанимать меня для подобных пустяков.
Мое время стоило дорого, но оно этого стоило. И на ерунду я не разменивалась.
— Я хотела бы поговорить с Евгенией Максимовной Охотниковой, — раздался в трубке осторожный, но настойчивый девчоночий голос.
— Вы уже делаете это, — заверила я. — Представьтесь, пожалуйста.
— Джуля, — отозвалась девочка. — Собственно, меня зовут Юлией, но для близких я — Джуля. Фамилию мне бы не хотелось называть по телефону.
— Ну и не называйте. Чем могу быть вам полезной? Учтите, что я берусь только за серьезную работу. Кто вам меня порекомендовал?
Джуля-Юлия назвала имя человека, которому я в свое время помогла разгрести кое-какие проблемы, угрожавшие безопасности его близких.
Это был некий Черданов — по советским временам «Черный маклер», по нынешним — просто маклер без обозначения цвета. Черданов знал всё и вся о рынке квартир, мог переселить кого угодно куда угодно, брал довольно большой процент, но всегда работал честно.
Я тяжело вздохнула.
Рекомендация, представленная Джулей, была достаточно солидной, и, если у девчонки на самом деле что-то стряслось, придется впрягаться.
— Мы могли бы с вами встретиться? — спросила Джуля. — Я могу подъехать к вам, или пересечемся где-нибудь на улице?
