Я сбросила босоножки и удобно устроилась на поросшем мягкой травой склоне горы. Далеко внизу по равнине петляла река. Узкая дорога, по которой я только что ехала, шла вдоль берега. По обе стороны от реки раскинулись зеленые луга, утопавшие в ярких летних цветах и вплотную подступавшие к склону горы, где росли сосны и ели. Не было слышно ни звука, только где-то над моей головой лениво жужжала пчела.
Перевернувшись на живот, я лениво потянулась за биноклем. Вдали виднелась группа домов. Солнце отражалось от покрытых металлическими листами крыш и позолоченного шпиля крохотной церквушки. Окружающие селение поля были аккуратно вспаханы, рядом виднелись яблоневые сады, причем деревья уже согнулись под грузом созревающих плодов. Опустив бинокль, я увидела свою машину, припаркованную у подножия горы и скрытую за деревьями.
Нидернхалль, деревушка, где я остановилась, располагалась в десяти милях к востоку, в защищенной со всех сторон впадине маленькой равнины. Она была окружена растрескавшимися стенами, с зубцами и башенками по углам. Еще одна сторожевая башня высилась над деревенским мостом. Дорога через него была единственной главной улицей Нидернхалля. Она вилась через центр деревни, взбиралась в дальнем конце на склон холма — метров на двести пятьдесят или около того, а потом постепенно сужалась, в конце концов превратившись в узкую тропинку через поля, покрытые цветущими маками и васильками. Отсюда я намеревалась как следует рассмотреть дикое, но очень красивое местечко, к счастью, нечасто посещаемое туристами, которые обычно направлялись или на юг в Гейдельберг, в замки Южной Баварии, или прямо по шоссе к более зрелищным пейзажам Австрии.
Я перекатилась на спину, наслаждаясь тишиной и покоем, и не сразу заметила машину, быстро ехавшую по дороге из Мангейма. Ее пассажиры не подозревали о моем присутствии на пустынном склоне, а я, в свою очередь, не сразу заметила их появление. Их приезд нарушит мой спокойный отдых и полностью изменит все тщательно обдуманные планы. Но пока меня не одолевало беспокойство, я не чувствовала надвигающейся опасности. Моя интуиция молчала.
Год назад я ненадолго останавливалась в Нидернхалле. Тогда мы вдвоем с подругой собрались в отпуск в Инсбрук. Наш отдых явно удался, особенно повезло Шарлотте, поскольку именно там она встретила Джона Маммерса, женой которого вскоре стала. Правда, его приобретение стало моей потерей, во всяком случае, если речь шла об отпуске и моя лучшая подруга, с которой мы были неразлучны со школьной скамьи, отбыла, сопровождаемая дождем из конфетти и добрых пожеланий, на север Англии, оставив меня в одиночестве. Только один факт в какой-то мере компенсировал мою досаду: теперь я была полностью свободна в выборе места отдыха. Ленивое времяпрепровождение в деревенской глуши, где нет ничего более захватывающего, чем руины средневековых церквей, не могло понравиться Шарлотте. Ее голос по телефону звучал недоверчиво.
— Сюзанна, ты не можешь говорить это серьезно! Глухая деревенька где-то в глубине древней Франконии?
— Швабии.
— Не придирайся к словам! Какая разница? Ты наверняка помнишь тамошний туалет — такое не забывается! Уж он-то наверняка сохранился со времен Средневековья. Бога ради, что ты собираешься там делать? — Потом она без перерыва добавила: — Лиза написала, что приглашала тебя с собой в Испанию. Насколько я помню, Ситжес расположен немного южнее Барселоны. Разве это не лучше? Много солнца и моря, вместо того чтобы скучать в глухой провинции.
— Поверь, Лотти, мне там очень нравится, и я вовсе не собираюсь сидеть на месте. У меня есть машина, и я намереваюсь посетить много достопримечательностей в окрестностях.
— Надеюсь, это не бегство? — В голосе Шарлотты звучало одновременно обвинение и подозрение. — Я думала, что ты с безразличием отнеслась к возвращению Хитклиффа в Штаты. Если это причина твоего «Я хочу побыть одна», забей на все…
— Если ты имеешь в виду Иена Дэвиса, — спокойно ответила я, — то нет, я и не думаю бежать, и да, я не волновалась, когда он вернулся в Штаты.
— У тебя хромает грамматика, — любезно сообщила подруга. — И теперь я уверена, что права. Это так типично для тебя — удалиться от всех, словно монашка, и заниматься самоанализом. Тебе совершенно необходимо отправиться в Испанию. Это отвлечет тебя от ненужных рефлексий.
Я рассмеялась:
— Нет, моя дорогая Лотти, ты заблуждаешься. Спокойный и ленивый образ жизни, без снующих повсюду орд туристов, возможность делать то, что я хочу и когда хочу, привлекает меня больше всего. Я пошлю тебе открытку.
— С видом монастыря? — услышала я ехидную реплику подруги, прежде чем положила трубку.
Что ж, возможно, такой отдых не привлекал Шарлотту, но он очень нравился мне, и поскольку мне не с кем было считаться, кроме себя, любимой, я отправилась в Нидернхалль. И сегодня, на второй день моего пребывания здесь, у меня не было ни одной причины сожалеть о принятом решении.
Я не стала останавливаться в отеле, а сняла комнату «с завтраком» у фрау Шмидт, у которой мы жили в прошлом году. Она владела небольшим каменным коттеджем на главной улице. Его стены, покрытые толстым зеленым ковром ползущих растений, нависали над вымощенной булыжником улицей. Мне казалось, что именно эти цепкие, покрытые листьями щупальца удерживают стены из рыхлого камня в вертикальном положении. Петунии и фуксии буйно цвели в ящиках на каждом окне и радовали глаз розовыми и фиолетовыми красками в корзинах над дверью. Конечно, здесь было несколько уступок двадцатому веку, но интерьер оставался спартанским. Хозяйка тщательно следила за чистотой, и каменные полы внизу были отполированы до зеркального блеска, хотя сюда нередко забредали со двора куры. На втором этаже находились две спальни, весьма скудно меблированные. В каждой имелась большая деревянная кровать, а рядом — комод для вещей. Самодельные лоскутные одеяла и коврики несколько оживляли обстановку, и под окнами всегда стояли большие кувшины с полевыми цветами.
