Если вы решили прочитать эту книгу, значит, вы признаете, что не всегда выборы бывают честными, а значит, и то, что результаты выборов могут быть сфальсифицированы. Прежде чем мы попытаемся дать определение фальсификации, необходимо отметить тот факт, что за более чем десятилетнюю историю демократических выборов в России государственные институты при проведении выборов всегда ставили во главу угла проведение самих выборов, то есть никогда власть не была заинтересована в проведении свободных, демократических выборов и честного установления итогов голосования. С советских времен избирательные комиссии, верные олимпийскому принципу: «Главное не победа, главное – участие», требовали от избирателя только одного – проголосовать. Никогда простой избиратель не был допущен «в святая святых» – к подсчету голосов. Никогда у гражданина не было понимания того, что выборы – это его воля, его решение, его власть. Итоги выборов обычно объявляли на следующий день, и отнестись к ним все должны были с фатальной покорностью и смирением. Причин для сомнений никаких нет, даже иностранные наблюдатели головой кивают: все честно, никаких фальсификаций. Но почему-то почти каждые выборы заканчиваются скандалами, связанными то с итогом подсчета голосов, то с численностью зарегистрированных и принявших участие в выборах избирателей, то с досрочным голосованием. Все чаще и чаще в средствах массовой информации и со стороны участников предвыборного марафона раздаются обвинения в фальсификации результатов голосования. Вне зависимости от масштаба и значения выборов всегда подспудно вместе с ними встает тень возможной фальсификации. Причем сама тема фальсификации, как это ни странно, часто используется не как инструмент достижения результата, т. е. победы определенного кандидата на выборах, а как инструмент политического торга, шантажа и даже политической провокации. Прошло время, когда общественность и участники политического процесса стыдливо замалчивали тему фальсификаций, рождая вокруг нескончаемое количество мифов и россказней. Ведь от выборов к выборам все чаще и чаще употребляется понятие фальсификации и участниками политического процесса, и общественностью. Однако на самом понимании предвыборного процесса это никаким образом не отражается. Хотя если мы признали, что фальсификация есть («она все-таки вертится»), то следом нужно признать, что существуют и избирательные кампании, направленные на подготовку фальсификаций, «вброс» и противодействие ему.
Следовательно, мы можем классифицировать выборы по трем видам: честные, т. е. такие, где нет никаких фальсификаций; выборы с угрозой или вероятностью фальсификации; сфальсифицированные выборы. Авторы давно не видели выборов первого типа, эпоха которых, видимо, закончилась в 1995—1996 г г. Сегодня на выборах любого уровня узнаваемы признаки готовящихся фальсификаций, а значит, почти все современные выборы могут отнестись ко второму или третьему типу. Примечательно, что не всегда угроза или вероятность фальсификаций переходит к реализации этих самых фальсификаций, или, как стало принято говорить, «вбросу».
Политика – искусство возможного. Поэтому, когда фальсификация стала одной из возможностей политического процесса, то из манипуляции и подтасовок она, подобно «гадкому утенку», превратилась в один из ключевых инструментов взаимодействия участников (субъектов) политики. В связи с этим управление угрозами фальсификации – не менее важный предвыборный процесс, чем собственно предотвращение «вброса». Более того, тема возможных фальсификаций уже обрела свое лицо, стала неотъемлемой частью избирательной кампании наряду с агитацией и непосредственно голосованием.
Угроза «вброса» стала своеобразной политической валютой, имеющей специфические котировки и конвертацию во время выборов. Можно сказать, что в связи с ожидаемой фальсификацией происходит заключение неких «форвардных» сделок на результаты фальсификации, если применять язык биржевых спекулянтов (что указывает на наличие некой рыночной инфраструктуры «вброса»).
Кроме того, для многих избирательных кампаний эксплуатация темы возможной фальсификации результатов голосования стала необходимой частью медиа-плана избирательной кампании. «Раскручивать» данную тему на выборах стало и модно, и выгодно. Во-первых, кандидат, эксплуатируя тему фальсификации, приобретает симпатии избирателей (а у нас любят тех, кто против власти, и тех, кто несправедливо обижен); во-вторых, кандидат страхуется перед своими инвесторами на случай поражения; в-третьих, кандидат вступает в своеобразный торг с властью и избирательными комиссиями.
Ночь голосования. Штаб. Канун
Обычно ради последнего результата широко запускается тема готовящийся фальсификации на выборах. Мощная раскрутка темы фальсификации ставит под сомнение не только компетентность избирательной комиссии, но и саму легитимность предстоящих выборов. Кандидат, имеющий на руках факты готовящихся фальсификаций, в одночасье превращается в серьезного игрока, угрожающего не только членам избирательной комиссии, но и представителям исполнительной власти. (Другое дело, что такие кандидаты неумело используют имеющиеся у них данные, превращая козыри в обвинения в коррупции – говоря словами Фрекен Бок из мультика про Карлсона, такого добра на выборах хватает и без него.) Зачастую такие «торги» никогда не заканчиваются предотвращением фальсификации. Даже наоборот, «продвинутый» кандидат выторговывает у власти и избиркома возможность сфальсифицировать результаты на своих участках. Власти ничего не остается делать, как смириться, и день голосования превращается в игру – «кто кого перекидает». Остается радоваться, что переход от грубых подтасовок к предъявлению угроз этих самых подтасовок является, несомненно, шагом вперед на пути демократизации страны. Кроме того, когда, подобно поединкам мастеров различных школ восточных единоборств, субъекты фальсификации перед «вбросом» демонстрируют свой неповторимый стиль, – от всего этого получаешь эстетическое удовольствие.
