Глава 1
Фотограф Живодеров
Зимин смотрел в окно.
Двор был как двор. Полдень и пустота, скука. Даже вороны, промышлявшие по балконам мелким воровством, и те куда-то свалили. Полдень, пустота и скука, потом где-то посыпались бутылки, что-то бумкнуло, и из подворотни вылетел мохнатый, похожий на маленького медведя, пес.
Пес был не один. За псом на веревке тащился человек. Тащился в буквальном смысле – по земле, вернее, по асфальту. Ну и по земле тоже, конечно. Вскрикивая, переворачиваясь, врезаясь в бордюры, столбы и другие складки дворовой местности.
Зимин подумал, что где-то он такое уже видел. В кино. Там людишек привязывали к коням и таскали по страшным буеракам с наказательно-вразумительными целями. До тех пор таскали, пока здоровье таскаемых окончательно не расстраивалось. Но то, что человека тащила собака, показалось Зимину необычным и новым, такого он еще не видел.
Пес бежал быстро. Опрокинул лбом мусорный бак, из бака разлетелись пестрые консервные банки. Что прибавило происходящему бесшабашности и веселья.
Человек продолжал что-то кричать и пытался зацепиться конечностями за окружающий ландшафт.
Зацепиться не удавалось.
Псина проскочила двор по диагонали и ворвалась на детскую площадку. Остановилась. Человек на веревке попробовал встать, но пес снова рванул, и человек упал. Собака врубилась в фанерный игрушечный поезд, втащила за собой своего преследователя. Человек стукнулся головой о первый вагон, но веревку не выпустил, стукнулся еще раз.
А потом еще, еще и еще. С каждым рывком. И все лбом. Он стукнулся лбом так много раз, что Зимин даже позавидовал крепости его черепа. И подумал, что все-таки долго при таком усердии и самая крепкая голова не выдержит, терпению любой головы положен предел сопроматом…
Но голова выдержала, не выдержала детская площадка. Фанера треснула, человек пролетел через вагон, пес ломанулся в подъезд. Человек втащился за ним.
Двор снова опустел.
Зимин хотел подумать про это происшествие что-нибудь оригинальное, не каждый ведь день такое встретишь, но не успел. Поскольку в комнату заглянула мать.
– Зимин, ты бы, что ли, в магазин сбегал, – сказала мать.
Зимин поморщился.
– Ну не морщись, Зимин, – улыбнулась мать. – От этого морщины на затылке образуются. Сходишь?
В голове Зимина пролетели способы отмазки от похода в магазин. Простуда. Плохое настроение. Маньяк-щекотун.
Сослаться на простуду нельзя – весна на дворе, на простуду всем плевать. На плохое настроение плевать еще больше. Оставался маньяк.
– Я бы, конечно, сходил… – неуверенно сказал Зимин. – Но там ведь это… Маньяк.
– Какой еще маньяк? – устало спросила мать.
– Щекотун.
– Какой? – мать не выдержала и рассмеялась.
– Щекотун, – повторил Зимин. – И ничего тут смешного нет. Два дня назад он поймал Ляжку, ну, ты его знаешь. Обмотал скотчем так, что тот не мог шевельнуться, и давай пятки щекотать! Два часа щекотал. И на видео все заснимал…
– Я твоего Ляжку сегодня видела. Вполне процветающий обормот. Ничуть не защекотанный. Даже поправился.
– Конечно, не защекотанный, – согласился Зимин. – Его люди спасли. Наш трудовик шел в гараж, видит, человека защекотывают. Подошел, выручил. А маньяк в неизвестном направлении скрылся, да. Не исключено, что он еще там рыщет…
Мать снова вздохнула. Но уже не устало, а раздраженно.
– Деньги и список на столе. И давай без всего этого, ладно?
Вообще, в магазин Зимина посылали нечасто – он все время покупал не то, что было надо. Вместо муки покупал крахмал, вместо уксуса – водку, а вместо творога адыгейский сыр. Мать вздыхала и говорила, что ей проще сходить самой, чем посылать такую бестолочь. Поэтому, если уж Зимина и посылали в магазин, например, у мамы у самой болела голова или по телеку шел фильм про любовь, то всегда вооружали запиской с точным указанием, чего и почем надо купить. Зимин вздыхал, Зимин мялся, страдал и оттягивал момент, но потом все-таки хватал сумку, запасался деньгами и брел через дорогу в «Ягодку».
Именно с похода в «Ягодку», кстати, и началась вся эта история.
– Мне еще обед готовить, между прочим, – сказала мать, – так что без лишних разговоров давай. В магазин, в магазин.
Зимин лихорадочно прикидывал, как все-таки отбрыкаться от шопинга. Но на скорую руку ничего не придумывалось. Поэтому Зимин соврал банально:
– У меня нога болит, ма.
– Ничего у тебя не болит, – сказала мать. – Дуй. Деньги и список…
– На столе.
Зимин оделся, прихватил деньги и список товаров, хлопнул дверью и побежал по лестнице.
По пути вниз он корябал ключом стену и размышлял о превратностях своей несчастной судьбы и о том, что скоро лето, а на лето его загонят в деревню. А в деревне хоть вешайся – в телевизоре одна программа, комары размером вот с ту мохнатую собаку, а местная молодежь интересуется лишь танцами и совершенно дика, не отличит CD от DVD. И уж, конечно, никакого тебе компьютера! Ноутбук папахен не даст, это стопроцентно, а следовательно, три летних месяца можно из жизни просто-напросто вычеркнуть… Но за три месяца можно было бы попробовать прокачаться до семнадцатого уровня… Но теперь про излюбленные игры придется позабыть. Время пропадет зря, совершенно зря…
