Мы направляемся на прогулку с медведем. Это он подбил меня на эту затею – сходить на берег реки. До реки недалеко, пешком минут двадцать. Мне уже доводилось гулять в тех местах: ранней весной ходила смотреть на бекасов, но в жаркий сезон я там никогда не бывала. Да еще и завтрак с собой прихватила, так что получилась уже не прогулка, а настоящий поход.
Медведь – совсем взрослый самец, а потому очень большой. Он только недавно вселился в квартиру номер 305, через три квартиры от меня. И что удивительно, все сделал по правилам, с церемониями – соседям по этажу преподнес традиционную гречневую лапшу и по пачке открыток подарил, – а ведь такое в последнее время не часто случается. Какой обходительный, подумала я тогда. А впрочем, он же медведь, вот хочешь не хочешь, а приходится думать о реакции окружающих.
Кстати, когда он преподносил мне лапшу, в разговоре случайно выяснилось, что мы в некотором роде знакомы, если можно так выразиться.
Увидев мою фамилию на дверной табличке, медведь поинтересовался, а не из городка ли N я родом.
Узнав, что это действительно так, медведь ужасно разволновался. Оказалось, что дядюшка одного его знакомого, который некогда оказал медведю неоценимую услугу, служил помощником начальника местного управления. И его фамилия записывалась точь-в-точь теми же иероглифами, что и моя, вот медведь сразу и подумал, что тот самый помощник начальника управления не иначе как приходится троюродным братцем моему батюшке. Весьма шаткое, конечно, предположение, но медведь очень воодушевился и долго-долго толковал про какие-то «узы» в самых что ни на есть изысканных выражениях. Не поймешь, то ли он так сверхучтиво приветствовал меня, то ли просто у него вообще подобная манера изъясняться – в общем, вел он себя довольно старомодно.
И вот теперь мы идем с этим самым медведем в поход. Я довольно слабо разбираюсь в медведях, поэтому не могу сказать наверняка, какой он породы – японский медведь, бурый медведь или еще какой, но спросить напрямик совестно. Как зовут – тоже не знаю. Я осмелилась поинтересоваться, как мне его величать. Узнав, что в округе нет ни одного медведя, он ответил: «Имени у меня в данный момент нет, и поскольку я здесь единственный медведь, то и придумывать его вовсе не обязательно. Мне лично нравится, когда ко мне обращаются на «вы». Так что можете говорить мне «вы» – только при этом не просто произносите местоимение, а непременно представляйте себе иероглиф «благородный», которым оно записывается. А впрочем, называйте меня, как вам заблагорассудится». И впрямь, какой-то очень уж старомодный медведь. К тому же любитель порезонерствовать.
Дорога к реке идет вдоль заливных полей. Дорога асфальтирована, по ней время от времени проезжают автомашины. Подъезжая к нам, водители непременно сбрасывают скорость и стараются объехать нас стороной, подальше. А вообще дорога совершенно пустынна, нам пока не встретилось ни единого пешехода. Ужас как жарко. На поле тоже ни души, никто не работает. Тишина. Только лапы медведя ритмично скребут по асфальту – шарк-шарк, шарк-шарк…
– Не запарились? – поинтересовалась я.
– Нет, только вот лапы от долгой ходьбы по асфальту начинают болеть, – пожаловался медведь. – Но до реки уже рукой подать, так что не извольте беспокоиться. Большое спасибо за заботу.
Медведь подумал немного и заботливо добавил:
– А вообще, если вы притомились, можно свернуть на большак, посидеть, отдохнуть в какой-нибудь закусочной.
На мне шляпа, и вообще я хорошо переношу жару, так что от предложения я отказалась, а про себя подумала: может, ему самому захотелось устроить себе перекур? Некоторое время мы шагали молча.
Наконец невнятное журчание воды сделалось отчетливей – мы вышли на берег реки. На реке полно купальщиков и рыболовов. Скинув на землю сумки, мы вытерли полотенцами пот. Медведь часто-часто дышал, высунув язык. Тут к нам подошли трое: двое мужчин и мальчик, все в плавках. У одного из мужчин в руках были солнечные очки, другой нес трубки для подводного плавания.
– Папа, папа! Медведь! – завопил мальчишка.
– Да вижу, вижу, – отозвался тот, что нес трубки для акваланга.
– Да медведь же!
– Да-да, медведь.
– Да гляди же, гляди! Медведь!
И так повторилось множество раз. Мужчина с трубками уставился на меня в надежде что-то прочитать на моем лице, а на медведя в упор смотреть не решился. Второй, с очками, просто стоял и молчал. Мальчишка подергал медведя за шерсть, пнул ногой, потом с диким воплем ткнул кулаком в брюхо – и убежал. Его спутники вразвалочку последовали за ним.
– Охо-хо! – сказал медведь после некоторого молчания. – Малыши – они все такие славные, никому зла не хотят.
Я промолчала.
– Люди-то, они ведь разные бывают. Есть и плохие, есть и хорошие. Но маленькие – они все добрые.
Я не успела ничего ответить, потому что медведь быстро пошел вперед к кромке воды. На отмели плескалась рыба, там и сям мелькали узкие длинные спинки. От воды тянуло холодом. Присмотревшись хорошенько, я заметила интересную особенность: рыба сновала вверх и вниз в границах как бы строго очерченного прямоугольника, не выходя за его пределы. Медведь тоже не отрываясь смотрел на воду. Что-то он там углядел. Наверное, медвежьи глаза видят в воде совсем не то, что человечьи. Внезапно он плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг, и забарахтался в волнах. Потом замер посреди реки и вдруг резко что-то поддел в воде правой лапой – и вытащил на воздух рыбину. Она была раза в три крупнее тех, которые вертелись на мелководье.
