«Пора искать новую „зеленую лужайку“», — написала Сара Лейси в своей книге «Мечтай, создавай, изменяй!». Делать это она предлагает венчурным капиталистам из Кремниевой долины, поскольку впервые в истории доходность венчурного капитала в США упала до уровня среднеотраслевой, а то и ниже. «Пришло время им самим решиться рискнуть, как они того требуют от стартапов», — замечает Сара, и сама, тоже не без доли риска, отправляется по миру изучать «зеленые лужайки», которые в принципе могли бы составить достойную замену Кремниевой долине, которая, по словам госпожи Лейси, «внезапно обнаружила, что ей есть что терять».
В 1990-х годах, во времена расцвета Кремниевой долины, проводилось множество исследований о том, какие именно условия способствуют быстрому росту предпринимательства. Наиболее типичный перечень включает: наличие ведущих университетов и подразделений мировых ИТ-компаний, профессионалов различных специальностей (бухгалтеров, юристов и пр.), имеющих опыт работы с быстрорастущими стартапами, соседство с венчурными фондами, деловую атмосферу, поощряющую риск и спокойно реагирующую на неудачи.
У Израиля, за исключением отношения к риску и возможной неудаче, ничего этого не было. Тем не менее в 1990-х он продемонстрировал инвестиционное чудо: вплоть до 2008 года венчурные инвестиции в Израиль в 30 раз превышали таковые в Европе, в 80 раз — в Китае и в 350 раз — в Индии!
В 1993 году в Израиле был основан «фонд фондов» Yozma с целью способствовать развитию местного венчурного предпринимательства. Yozma, стартовый капитал которого составлял всего 100 миллионов долларов, осуществлял совместные — зачастую с фондами из Кремниевой долины — инвестиции в израильские венчурные фонды, а иногда и непосредственно в стартапы. К 2005 году в Израиле было уже около шестидесяти венчурных фондов, располагавших суммарным капиталом в 10 миллиардов долларов. Этот уникальный пример государственного вмешательства послужил предметом изучения в таких странах, как Великобритания, Япония, Германия, Корея и Сингапур.
Сара Лейси побывала не только в Израиле, но и в Бразилии, Китае, Индии, Индонезии и даже в Руанде. Жаль, что не добралась до России.
А в России шесть лет назад тоже появился свой фонд фондов — ОАО «РВК» (уставный капитал примерно 1 миллиард долларов). К настоящему времени общее количество фондов, сформированных с участием «РВК», достигло двенадцати (включая два фонда в зарубежной юрисдикции); их размер — более 26 миллиардов рублей, а доля «РВК» — более 16 миллиардов рублей. Бывали периоды, когда фонд «РВК» занимал больше 60 процентов венчурного рынка в России, сейчас же эта доля значительно меньше половины.
Yozma через четыре года после основания был приватизирован, причем государство очень быстро вышло из предприятия, которое с таким успехом финансировало. «РВК» пока остается государственным фондом и в ближайшие полтора-два года намерен вложить еще около 15 миллиардов рублей в венчурные фонды. Создавать планируется посевные частно-государственные фонды объемом от 90 миллионов до 1 миллиарда рублей, диверсифицированные фонды ранней стадии объемом до 5–10 миллиардов рублей, а также специализированные кластерные фонды.
В Израиле, несмотря на все успехи в создании венчурной индустрии, доходность стартапов оказалась низкой, поскольку все они превратились в американские корпорации с исследовательскими центрами в Израиле. Получается, Израиль создавал передовые компании, а затем добровольно становился площадкой для их региональных представительств.
Такая же перспектива светит и российским стартапам, особенно тем, которых регулярно вывозят на стажировку в США. Поэтому нужно изыскивать и развивать местные преимущества, чтобы венчурные капиталисты Кремниевой долины, «предпринимательские мускулы» которых, по свидетельству Сары Лейси, значительно ослабели, сами стремились за высокой доходностью на российскую «зеленую лужайку».
Редколлегия «Библиотеки РВК»
Глава 1
Когда уже нечего терять
В пятилетием возрасте родители отдали Марко Гомеса в бразильскую школу, находившуюся в сорока километрах от дома. Он добирался до города вместе с отцом на автобусе. Отец делал диваны для богатых людей, живших на другом берегу озера. Мама научила мальчика читать, но математики она не знала, а потому хотела, чтобы сын изучал ее в лучшей государственной школе, в которую только удастся его устроить. Увы, в родной деревне Гама таковой не нашлось, а математике предстояло сыграть очень важную роль в жизни Гомеса. Занятия заканчивались гораздо раньше, чем рабочий день отца, и мальчугану приходилось идти пешком целый километр до большой автобусной станции, построенной в 1960-х годах в типичном для столицы страны в то время модернистском стиле. Каждый день мама заставляла его повторять свои имя и адрес, пока он не выучил их назубок. Правда, он мог произнести их только вместе, а не по отдельности.
Марко Гомес
Квартал 34, дом 130
Район Лесте
Деревня Гама
Федеральный округ Бразилиа
Он повторял эти слова бессчетное число раз, так что позабыть просто не мог. Особенно если учесть, что это была единственная нить, связывавшая его с домом. «Я повторял это как робот, — вспоминает Марко сейчас, колеся на своем старом „Фиате“ по дорогам Бразилии, — или как дрессированная собачка».
