После очередной экспедиции Совет обобщения внепланетной информации засел надолго и всерьез. Завал отчетов, рассказов, справок, особых мнений, пленок, кассет, споры, неразрешенные проблемы и вопросы — все это превращалось в гору, на которую и смотретьто было страшно, не то чтобы все это разгрести и осмыслить.
Центр логического осмысливания рос как на дрожжах, расширяясь и вырастая ввысь. Машины обработки информации, машины контроля этих машин, машины обслуживания, машины ремонта, роботы-такелажники, печатники, корректоры, мыслители… И конечно, машины общего контроля и обеспечения порядка. Их ввели после того, как робот-такелажник перепутал ячейки хранилища при подготовке к экспедиции на планету Альфа в созвездии Гамма и после посадки косморазведчики вместо улыбающихся добрых туземцев встретили воинствующих монстров, похожих на слонов с пушками вместо хобота, локаторами вместо ушей, пулеметом вместо хвоста и лазерными установками вместо глаз.
Огромная масса машин думала, анализировала, печатала, перепечатывала, хранила в ячейках памяти, вычерчивала на дисплеях, показывала на полиэкранах — все было в движении. Поток информации сужался, как водяная струя на выходе из лейки, листов становилось все меньше и меньше… и вот на стол Председателю ложились три-четыре листа сухих выводов о целой планете, о миллиардах лет ее жизни, о миллионах лет развития цивилизации: планета класса А, масса, диаметр, соотношение суши и воды, краткая характеристика населения, социальный строй, уровень потребления энергии, общая тенденция развития, уровень по шкале агрессивности — вот и весь портрет.
— Хорошо! Отлично! Да! Вот тебе на! — вскрикивал Председатель, пробегая взглядом досье на планету, пытаясь по тощим листам понять незнакомый мир: неужели для его понимания нужно тащить целые горы всякой всячины, вплоть до каких-то черепков, гнилых деревяшек, ржавых гвоздей?
— Ищите то, что может сразу определить путь планеты, степень ее развития, нечего месяцами метаться по болотам и лесам, погибая под копытами, нечего гоняться за туземцами и выуживать из них то, что они не знают или давно забыли. Да и собирая эту гору информации, вы невольно вносите свое, свои домысливания и… в конечном счете искажаете реальную картину их мира, искажаете закон множественности миров, — инструктировал командиров кораблей-разведчиков Председатель.
Поль выслушал Председателя и, только придя на корабль, дал волю словам:
— Неужели сами не могли додуматься, что это за штука такая, по которой можно обо всем судить, где эту штуку искать; может, привести туземца к нему на прием и пусть потолкуют, хорошо бы этот туземец оказался с когтями, зубами и огромным животом. Так ведь нельзя, сам запрет наложил. Биозащита, стерилизация, микробы. Целая армия ученых и машин, а мы опять отдувайся за них. Вы наши глаза и уши, вы ум и прогресс планеты, думайте, смотрите, слушайте, щупайте, вам виднее. Умники кабинетные. Важности до черта. Почему это не исследовали? Почему это? Это надо было сделать, это уточнить, это и это. Их бы в эти потоки лавы, горячие ураганы, ливни из камней, их бы под ядовитые стрелы и плевки, их бы под атомные бомбы, их бы в пасти монстров, рвущих скафандры, как бумагу, их бы… — На большее Поля не хватило, хотя в запасе был целый словарь неиспользованных выражений.
Посадка прошла удачно, корабль опустился в пустыню, подняв огромное рыжее облако песка и пыли. Успокоившись, горы песка рухнули опять на поверхность планеты, а с ним и пучеглазые ящерки, умело планирующие на раздутой, как у кобры, шее. Сотни маленьких «дельтапланов» опускались на песок, показывая высший класс при заходе на посадку, и немедленно зарывались в песок; дорожка торможения, явно видимая на песке, оканчивалась взметнувшимся фонтаном, и наступала тишина… Звездолетчики зачарованно смотрели на этот дождь из ящериц, но вот последняя из них исчезла в песке, и вокруг стало тихо и опустошенно. Унылая картина не удручала смелых людей, жара — не беда, воды нет — ерунда, тяжело по песку ходить — чепуха. За работу, командир построил десантников-разведчиков:
— Ищите то, что скажет обо всем и сразу. Нечего гоняться за каждым кузнечиком и бабочкой, нечего бегать по улицам за машинами, а в небе за самолетами. Думайте, вы глаза и уши, ум нашей планеты.
Командир был в ударе, он почти точно воспроизвел речь Президента.
Разведчики разлетелись во все концы и принялись за дело. Прошло несколько часов, и со всех сторон посыпались сигналы тревоги.
— Немедленно назад, — только и успевал отдавать приказания Поль, возвращайтесь, вылетайте на базу, разрешаю, черт побери…
Вернулись все, но вид их был таким, как будто за ними гнались собаки: скафандры грязные и кое-где порванные, самолеты с дырками в крыльях, вездеходы с выбоинами от ударов снарядов…
Не хватало только Макса, все в напряжении вглядывались в горизонт. Наконец на горизонте появился небольшой горбик и столбик песка. Точка быстро росла и превратилась в раскрасневшегося Макса с вылупленными от натуги глазами, плюющего направо и налево комками слипшегося песка, они как камни падали на песок, оставляя глубокие воронки, похожие на лунные кратеры.
