Народы Алтая[1] донесли до нашего времени в различных жанрах своего фольклора исключительно интересные образцы устного творчества, идущие из глубин веков и имеющие древнейшие традиции и истоки. Проф. Н. А. Баскаков справедливо пишет: «Совершенно очевидно, что для более глубокого понимания и тщательного изучения алтайского устного народного творчества необходимо привлечь памятники древне-тюркской эпохи, как более ранние, относящиеся к тукюйскому периоду» а именно: надгробные памятники в честь Могилян-хана, Кюль-Тегина, Гудулу-хана, Тоньюкука и Кули-Чура, так и памятники уйгурского периода: рунические («Селенгинский камень»), рукописные памятники манихейского и буддийского толков, а в некоторой степени и более поздние мусульманские памятники и в первую очередь крупнейший памятник древнеуйгурской литературы „Кутадгу-Билик"»[2].
Одной из первых легенд о древних жителях Алтая является легенда о происхождении тюрок тукю, записанная в китайской летописи и приведенная Н.А. Аристовым в его «работе «Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности»[3].
Ниже приводится эта легенда в изложении и трактовке С. В. Киселева.
«Сообщив, что в 40-х годах V в. туг-ю жили на Южном Алтае и добывали железо для жуань-жуаней, китайский «историк передает версию о том, что туг-ю происходят из племени Со, обитавшего некогда на север от Жунну.
Первоначально их было 70 братьев. Старший из них, Нишиду, родился от волчицы. Он мог вызывать ветры и дожди. Жены его были: одна — дочь лета, другая — дочь зимы. Дочь лета родила ему четырех сыновей. Первый превратился в лебедя. Владения второго были расположены между реками Абу и Гянь, его звали Ци-гу. Третий жил при реке Чу-си, а четвертый около гор Басы Чу-си-ши. Старший, которого звали Надулу, „произвел тепло", и ему все подчинились. Он имел десять жен и „все сыновья прозывались по дому матерей". После смерти Надулу вместо отца был избран младший его сын, так как он, по условию, вспрыгнул выше всех на дерево.
Нетрудно увидеть, что эта легенда представляет причудливое сплетение различных повествований. Во-первых, можно выделить тотемические представления: род туг-ю происходит от волчицы. Эта версия была особенно в ходу у древних авторов. Затем следуют детали космического происхождения — лето и зима (т. е. год), так же как и ветры, дожди и тепло, оказались в подчинении у туг-ю. Среди этих зафиксированных легендой весьма древних представлений, с которыми тесно связана и версия о получении сыном Надулу власти через магический акт соединения с деревом, огромный интерес имеет свидетельство о сохранении у туг-ю счета родства по материнской линии. Это место особенно убеждает в том, что в основе разбираемых легенд лежат некогда бывшие реальными события и представления. Такое же наблюдение позволяет с известным доверием отнестись и к историко-географической части рассказа»[4].
Несомненно, легенда, записанная в китайской летописи, связана с легендами и мифологического характера рассказами древнейших жителей Алтая. Она говорит о довольно высокой культуре их устного творчества.
Фольклор алтайских народов весьма разнообразен в жанровом отношении: сказки, легенды и предания (мифологического, топонимического, космогонического характера), исторические песни и рассказы, разнообразные бытовые и лирические песни, обрядовый фольклор, пословицы, поговорки, загадки, скороговорки и пр.
Наиболее значительным из всех жанров алтайского фольклора является героический эпос (кай чорчок)[5].
Первым собирателем алтайского фольклора был известный тюрколог-лингвист В.В.Радлов (1837 - 1918). В молодости двенадцать лет (1859 - 1871) он прожил на Алтае. Из них пять лет преподавал немецкий язык в Горном Училище в Барнауле, но главным его занятием было исследование paзличных диалектов языка алтайских племен. С этой целью он совершил несколько путешествий по Горному Алтаю.
Во время своих поездок В. В. Радлов с помощью миссионерского переводчика и первого писателя-алтайца М. В. Чевалкова собрал большой фольклорный материал, в том числе произведения героического эпоса: «Алтаин Саин Салам», «Тектебей Мерген», «Кан Пудей», «Аи-Кан» и др. Впоследствии они были изданы на алтайском языке[6] и в переводе на немецкий язык[7] и получили мировую известность. Записи В. В. Радлова, сделанные при помощи специальной фонетической транскрипции, в филологическом отношении являются наиболее точными из всех дореволюционных записей алтайского эпоса. Надо особо подчеркнуть, что это были первые научные записи алтайского эпоса. Однако В. В. Радлову приходилось записывать в трудных условиях, находясь в пути, во время сравнительно коротких остановок, от сказителей, которые не имели (понятия о записи песен и сказаний. Поэтому совершенно справедливо замечание С. С. Суразакова: «Радлов при записи текстов, хотя это и делалось им под диктовку исполнителя, не смог сохранить полностью стихотворной формы, потому что он записывал не исполнение, а словесный пересказ эпоса сказителем. Некоторые произведения к тому же им записаны и изданы отрывками»
