Федор Раззаков
Любовь Соколова
Любовь Соколова родилась 31 июля 1921 года в городе Иваново в рабочей семье. После окончания десяти классов уехала в Ленинград и поступила в педагогический институт имени Герцена, на филологический факультет. Училась в охотку и не бросила институт даже тогда, когда ввели платное обучение 40 рублей с человека. Чтобы заработать эти деньги, наша героиня отправилась на вокзал, где работала носильщицей.
Однако в 1940 году педагогическое поприще пришлось оставить: при "Ленфильме" организовалась киноактерская школа и Соколова решила сменить профессию. Уж очень ей хотелось быть артисткой. И данные для этого у нее были отменные: глаза, как блюдца, две роскошные косы, прекрасная фигура. Набиравший мастерскую С. Герасимов сразу это оценил и взял нашу героиню к себе в студентки. Стоит отметить, что желающих поступить в школу было 1200 человек, но приняли туда только 22 абитуриента.
Свою первую кинороль Соколова могла сыграть еще будучи студенткой, в 1940 году. Тогда на "Ленфильме" снимали картину "Фронтовые подруги", и ее пригласили на одну из ролей. Но она сама сорвала съемки. Вот как она сама об этом вспоминает: "Я приехала на съемки, и вдруг сценарист этого фильма Сергей Михалков запел: "Копейку бросил в автомат, а оттуда слышу мат: "Что же ты, ядрена мать, автомат обманывать!"... И я возмутилась - какие пошлые люди. В Ленинграде я бежала до памятника Стерегущему, размазала весь грим отказалась сниматься. Из-за этой хулиганской частушки - вот какая была девушка! А вместо меня Зину Маслову сыграла Тамара Алешина".
Но если с кино нашей героине тогда не повезло, то в личной жизни все обстояло наоборот - она влюбилась. Вот что она об этом вспоминает: "Когда я пошла в артистки, мама мне сказала: "Ты идешь в такой мир - запомни, чужой муж - не твой муж!" И я на всю жизнь это запомнила. И кто за мной ухаживал, я первым делом спрашивала - вы не женаты? И все отлетали! Но потом я влюбилась...
Его звали Георгий Иванович Араповский, или Юра, он был на десять лет меня старше. Как он за мной ухаживал! На шестой этаж на руках поднимал. Выйдя за него, я вошла в очень интересную семью дворянского происхождения. Год мы прожили с ним - а как один день. И война началась. Блокада. Учеба закончилась. Я пошла на завод слесарем по металлу, чтобы свои 250 граммов хлеба иметь. Мужа по зрению в армию не взяли, он и свекровь тоже устроились на завод. Мы все жили на работе: я на своем заводе, муж на своем...
А потом со мной произошла удивительная история. 31 июля 1941 года, в день моего рождения, ко мне Николай Чудотворец приходил. Как-то со свекровью шли, и вдруг к нам мужчина подходит... кареглазый, в кепочке, такие сезонники носили, с бородкой и усиками. Смотрит на меня и говорит: "Ты будешь хлеба есть вот по стольку (и пальцами показывает, мол, крошки), но жива будешь, и счастлива будешь... А зовут меня, - говорит, - дядя Николай. Если тебе что-нибудь нужно будет, ты проси, тебе на меня каждый укажет. Только "Отче наш" выучи... И еще вот фразу... И сказал мне фразочку по-немецки, а потом отошел - и исчез, просто растворился. Свекровь мне говорит: "Повезло тебе, Люба. Это ж Николай Угодник был". А мне что, мне двадцать лет, подумаешь Угодник! Но фразу немецкую я запомнила. Блокада началась, голод, люди на улицах падать стали, а другие люди - их есть. Трупы валялись, и у кого-то печень была вырезана, у кого - ягодицы... Страшно. А под Ленинградом всегда немцы жили, наши, не фашисты. И я стала к ним ездить. Фразочку ту скажу, они мне лопатку дадут, я им огород перекопаю, и мне кто картошку, кто луковичку, кто молочка подольет... Другой раз тащу это домой, свекровь говорит: "Господи, Люба, кормилица ты наша!.. Потом она умерла от голода, и муж мой первый от голода умер. Когда на заводе кто слабел, валился у станка, его относили в подвал умирать. Так и Юру моего унесли...
Следующей за мужем и свекровью должна была по всем приметам отправиться и наша героиня (она весила тогда 50 килограммов), однако ее ангел-спаситель отвел от нее беду. Пошла Соколова в свое бывшее общежитие при педагогическом институте, и подруги устроили ее к себе, дали на руки эвакуационный лист. По нему она могла получать пайку хлеба, которая оказалась очень кстати. А вскоре наши войска освободили Тихвин, и туда пешком потянулись первые эвакуируемые. Среди них была и наша героиня. Она вспоминает: "Едва дошли до Финляндского вокзала, как нашим глазам предстала ужасная картина: прямо на вокзале полным-полно мертвецов - и сидят, и лежат целыми семьями. Не успели выбраться из этого ада. Хорошо еще мороз стоял, а то представляете, что бы началось, если бы оттепель. Пока ехали в поезде до Ладожского озера, тоже страху насмотрелись: вдоль железнодорожного полотна из снега где нога торчит, где рука, где голова - выброшенные из поезда умершие люди...
Когда миновали Ладогу, то многие облегченно вздохнули, хотя испытания еще не кончились. Стоило людям оказаться в безопасности, как их организм расслаблялся и на него тут же нападали всякие хвори. Десятки людей стали валиться с ног от различных болезней. Слегла и Соколова. Две недели она пролежала пластом на станции Ям Ярославской области. Вокруг нее были десятки больных, которые за неимением квалифицированных медсестер вынуждены были ухаживать друг за другом сами. Много людей тогда умерло. Но нашу героиню и на этот раз спас ее ангел-хранитель. Едва оклемавшись, она села на первый же поезд и доехала до родного Иванова. Но дойти до дома сил уже не хватило. Хорошо, что возле самого вокзала жила мамина подруга, в дверь которой и постучала Соколова. После этого она провалялась в постели еще несколько месяцев: суставы все распухли и встать на ноги не было никакой возможности. Только в мае 1942 года она наконец впервые села на стул, а затем, как в раннем детстве, заново училась ходить.
