Сегодня утром Глэдис Рейнджер постаралась одеться попроще. Вместо бледно-розового костюма, купленного ради свадьбы племянницы, она надела шелковое барвинковое платье двухлетней давности. Волосы не были уложены в знаменитую прическу: зачесаны назад и перехвачены на затылке так, чтобы обольстительные локоны струились по спине. Нет, сегодня они свободно рассыпались по плечам. Украшений Глэдис не надела. Отказалась даже от блеска для губ и туши для ресниц. Впрочем, никакого макияжа в повседневной жизни Глэдис не использовала, прибегая к услугам косметики только на съемках.
Она выехала из дома заблаговременно и должна была прибыть к церкви за час до начала церемонии, но в дороге, как назло, машина сломалась. Глэдис уже собралась было взять такси, когда подъехала вызванная ею по телефону на бензоколонке «техпомощь» и молодой белозубый парень в синем комбинезоне заверил, что починит ее «бьюик» за несколько минут. Естественно, «несколько минут» растянулись в час с лишним…
И вот она наконец с большим опозданием, запыхавшаяся, потянула на себя ручку церковной двери…
Створка распахнулась и, впустив молодую женщину внутрь, с грохотом ударилась о побеленную стену. Глэдис только услышала, как гости шумно заерзали на скамьях, обернувшись посмотреть, что происходит.
Мартин Фагерст терпеть не мог свадеб.
Мужчина и женщина в присутствии священнослужителя, друзей и родни приносят обеты любви и верности, сдержать которые не под силу и святому! Сущий вздор, заимствованный из слезливых дамских романов и волшебных сказок! К реальной жизни все это ни малейшего отношения не имеет.
И, однако же, именно он, Мартин Фагерст, стоит сейчас перед разубранным цветами алтарем, органный гул сотрясает церковные своды аккордами свадебного марша, гости – человек сто, никак не меньше! – ахают и охают в лад, пока невеста, зардевшись словно маков цвет, шествует через церковь прямо к нему.
Невеста, надо отдать ей должное, была прелестна. Хотя, если верить старой пословице, все невесты хороши. И все-таки эта, в великолепном старинном платье из белого атласа, отделанном кружевами, словно излучала ясный, неземной свет, по волшебству преобразивший смущенную девушку в царственную красавицу. Дрожащая ручка прижимала к груди букетик розово-белых орхидей. Прозрачная фата окутывала хрупкую фигурку невесомым облаком, но не могла скрыть сияющих восторгом глаз.
Вот отец целует девушку, вот она улыбается, выпустив его руку, и поднимает обожающий взгляд на жениха…
Про себя Мартин пылко возблагодарил богов за то, что не является этим счастливцем. Хватит и того, что это Александр, его племянник, почти что сын!
Стоящий рядом с ним Алек резко подался вперед. Юноша, находившийся под опекой Мартина до совершеннолетия, с должной торжественностью отмеченного два года назад, теперь сделал свой выбор. Что-то он слишком бледен!
– С тобой все в порядке? – прошептал Мартин.
Александр нервно сглотнул.
– Разумеется!
«Мальчик, еще не поздно!» – хотелось крикнуть Фагерсту, но он прикусил язык. Алек уже не дитя несмышленое. И ничем тут не поможешь, потому что дурень вбил себе в голову, что влюблен!
Именно это он и объявил бывшему опекуну в тот памятный вечер: сообщил, что сделал предложение девушке, с которой познакомился меньше трех месяцев назад.
– Ты, малолетний идиот! – заорал тогда взбешенный дядя. – В чем дело? Она что, «залетела»?
В ответ любимый племянник набросился на Мартина с кулаками. Теперь при воспоминании об инциденте Фагерст с трудом сдержал улыбку. «Набросился» – это верно сказано, но дальше ни на дюйм не продвинулся. Дядя превосходил мальчишку и ростом и силой и двигался куда проворнее, несмотря на существенную разницу в возрасте. Суровая школа детства в рыбацкой деревушке на юге Швеции пошла бизнесмену впрок: уроки не позабылись до сих пор.
– Нелли чиста и непорочна! – вопил Алек, тщетно пытаясь вырваться из железных тисков: бывший опекун играючи удерживал его на расстоянии вытянутой руки. – Повторяю тебе еще раз: мы любим друг друга!
– Любовь, – презрительно бросил Мартин, и глаза юноши потемнели от гнева.
– Верно! Любовь! Черт тебя дери, дядя, ты что, вообще не можешь этого понять?!
О, он все прекрасно понимал! Увы, его племянником владеет вожделение, а не любовь. Однако зачем об этом упоминать вслух? Чтобы спровоцировать новую потасовку?
И Мартин заговорил спокойно и рассудительно – так, как говорили бы в подобной ситуации сестра и ее муж, будь они живы. Он рассуждал об ответственности и зрелости, и о жизненной философии, главный постулат которой звучал примерно так: «Почему бы ни подождать год-другой?» По завершении блистательной речи Алек лишь усмехнулся и ответил: да, это все он уже слышал от родителей Нелли, от каждого по очереди – мать и отец девицы развелись много лет назад; – да, совет, безусловно, хорош, но к нему, и к Нелли, и к их чувствам не имеет ни малейшего отношения!
Мартин Фагерст составил себе состояние благодаря врожденному умению определять, когда сработают угрозы, а когда разумнее уступить. Стиснув зубы, он примирился с неизбежным.
И вот результат – все упоенно слушают, как сладкоголосый священник соловьем разливается про любовь да смысл жизни, а пустоголовые женщины, включая мать невесты, хлюпают в платочки. С какой стати? Не она ли благополучно разошлась с мужем?
