— Зачем мы здесь?
— Эх, мальчик… Если бы мы могли знать.
— Я думал, что у Учителей всегда есть ответы.
— К сожалению, в мире гораздо больше вопросов, чем ответов.
— И что же нам делать?
— Посмотри туда.
Мальчик посмотрел в окно.
Старый садовник возился на фигурной клумбе с большим кустом красных роз, белые пеликаны плавали в пруду недалеко от сделанного под родничок фонтанчика, на газоне перед парковым лабиринтом дети играли в крикет и даже сюда, на третий этаж усадьбы, доносился их веселый гомон. Солнечное спокойствие лета.
— Тебе нравится здесь?
— Да.
— Все это сделали мы. — Учитель тоже подошел к окну и положил руку на плечо мальчика. — Мы помогаем этому миру стать лучше. Мы помогаем людям справиться с их бедами и горестями.
— Только людям?
— Всем, кому нужна помощь.
— А наша помощь нужна?
— Да.
— Но почему?!
— Мы виноваты в этом, — взрослый, казалось, не слышал вопроса. — Но когда-нибудь они узнают то, что знаем мы, поймут и простят нас.
— А если не смогут?
— Смогут! Обязательно смогут! — Мужчина сказал это с убежденностью, которая заставляла верить. — Правда, это будет не скоро.
— Когда?
— Кто знает, малыш? Кто знает?… Мы все стараемся приблизить этот момент… Тогда, когда это произойдет, мы вместе обретем ту жизнь, какой лишились наши предки.
— А Вы помните ту жизнь, Учитель?
— Нет. Мне рассказал о ней такой же Учитель, как и я… Хочешь быть Учителем?
— Да.
— Ты будешь им.
— Я прочту книгу, которую вы нам задали, — голос мальчика был полон надежд, — все другие книги в библиотеке, и тогда…
— После. Ты им обязательно будешь. — Взрослый улыбался всепонимающей улыбкой. — Тебе лишь следует выполнить то, ради чего ты здесь.
— Что мне надо выполнить, Учитель?
— Позже. Все узнаешь позже.
Мальчик смотрел в окно, когда Учитель направился к выходу. Звуки шагов тонули в ковре. Внизу веселились и играли такие же дети. Одинаковые черные пиджачки и пилотки, белые пятнышки знака падающей кометы на рукаве.
— Зачем мы здесь? — повторил мальчик вопрос, но взрослый его не слышал.
Учитель вышел из комнаты.
— Сашка! Ты на семинар идешь?
— Нет. — Уходить с исписанного анекдотами и матюгами подоконника не хотелось.
— Ты что, совсем с ума сошел? Скоро же сессия!
— Да ладно. — Он всю ночь проторчал в Сети и выслушивать бредни о философии Гегеля был не в состоянии.
Сашка так и остался сидеть у окна. По стеклу барабанил дождь.
"И зачем философия программистам?"
У них на курсе даже шутка родилась: читать Гегеля означало пойти пить пиво. И не только пиво. При этом предполагалось, что одной бутылкой "любители философии" не ограничатся.
Клонило в сон. Глаза закрывались сами собой.
Светка куда-то подевалась. Он ее не видел уже который день. Она утверждает, что у нее много подруг и каждая требует общения. Сашка, конечно же, верил, хотя в последнее время начал подозревать, что подруги у нее исключительно с мужскими именами.
"Плевать… Поеду на "Горбушку"", — решил парень, но почему-то направился совсем в другую сторону.
Он шел, перескакивая через лужи и не замечая прохожих. Если честно, ему было плевать не только на семинары, Светку, но и на "Горбушку" тоже. Сейчас Сашке очень хотелось спать. Ему не удавалось сделать этого три дня подряд, и поэтому он чувствовал себя каким-то заторможенным. Все звуки доходили до него словно через вату, а движения стали медленными и вялыми.
Муки бессонницы начались неделю тому назад. К нему стали приходить странные и страшные сны. Вроде бы с нервами раньше у него было все в полном порядке: фильмов ужасов он не боялся, темноту переносил спокойно, в потусторонний идиотизм не верил. И все же лезла к нему в голову всякая муть: замки, рыцари в латах, джинны в бутылках. Все бы, конечно, ничего, но с каждым разом сны становились все реальнее и реальнее. Особенно реален во сне был он сам и его ощущения. Себя он не видел, но если ему кто-то рубил голову или протыкал пикой, то Сашка просыпался от боли. Так, потихоньку его тело покрылось синяками, а на шее появилась красная полоса от удара топором.
Вот топора-то ему и хватило для того, чтобы перестать спать.
"Ну я-то знаю, что я не псих!", — решил Сашка и, как всякий нормальный человек, пошел за советом не к психологу, а к знакомым. Друзья, конечно, надоумили его отдохнуть, попить успокоительного и выспаться. Но последней рекомендации он как раз и не мог последовать. От этого бессилия хотелось плакать.
"Может, в церковь сходить? Может, нагрешил?", — спрашивал он сам себя и не находил ответа. Раньше от такой вздорной мысли он бы рассмеялся и покрутил у виска. Мол, совсем с катушек съехал. Но сейчас смеяться не хотелось вовсе.
— Сашка!.. Санек! — Подбежал отец, который был дома на обеде и опять уезжал на работу. — Своих не узнаешь? Ты почему так рано?
Отец выглядывал из-под намокшей газетки. Дождь не переставал.
— Голова болит. Да и устал я.
— М-да?… Как в универе?
Сашка многозначительно пожал плечами. Родители, как ни странно, продолжали с интересом следить за учебой сына, чем ужасно ему досаждали.
— Ладно, я поехал. Вечером поговорим.
— Пока.
Хлопнула дверца машины. Вот так всегда. Все откладывается на вечер, а вечером у него тоже не будет ни времени, ни возможности. Хотел бы поговорить по душам, да на душу сил не хватает. Визг тормозов на повороте. Поговорили.
