***
– Ты долго еще будешь там возиться? Неужели так трудно сварить макароны?
– орал из соседней комнаты Валерий. – Все-таки не праздничный стол
накрываешь!
– Почти готово, – Ия быстро схватила банку тушенки и принялась ее
открывать.
Как всегда она не успела после работы приготовить ужин, как всегда на
работе достал шеф, а дома – вечно недовольный муж, который вместо того
чтобы помочь, орет на нее и подгоняет. Да в конце-то концов, имеет она право
хоть на минуту свободного времени? Почему она и только она всегда всем
что-то должна? Банка выскользнула из рук и больно порезала кисть
зубчиками открытой наполовину крышки.
– Ой! Вот зараза…
– Что ты там бормочешь? – Валерий появился в дверях. – Чувствую, ужина я
сегодня не дождусь…
– Руку порезала, – Ия схватила висевшее на стуле полотенце и попыталась
прижать к ране, – больно-то как. Вроде и не сильно, а кровь хлещет.
Муж взял со стола банку, с легкостью открыл крышку до конца,
вывалил содержимое в макароны и начал быстро перемешивать.
– Ничего-то ты без меня не умеешь, даже на кухне не справляешься!
– Если бы ты мне хоть иногда помогал…
– В чем это, интересно, я должен тебе помогать? Борщи варить? Полы мыть?
Что-то я тебя не понимаю, Ия. Кажется, ты начинаешь путать женские и
мужские обязанности! – Валерий упер руки в бока и стоял, покачиваясь из
стороны в сторону.
– Если бы я не работала, то тогда понятное дело, что и готовить бы успевала,
и порядок наводить… А так получается, что я с утра до ночи в офисе, а потом
еще с поварешкой бегаю. Хотя ты раньше меня на три часа домой
возвращаешься, мог бы хоть иногда ужин приготовить.
– Если тебя возмущает график моей работы, то могу и я домой приходить в
восемь вечера, – чуть ли не прошипел муж, становясь пунцовым. – Вечно вы,
женщины, всем не довольны: если муж много работает – плохо, вам
внимания не хватает, пораньше домой приходит – опять не так, очень уж
много свободного времени…
– Валера, давай только без нотаций, хорошо? Иначе я за себя не отвечаю!
Рана болела с каждой минутой все сильнее, даже в голове появилась
какая-то тупая, но затем все более ощутимая боль. Сжимая зубы, Ия
отправилась в прихожую, к тумбочке, где хранилась домашняя аптечка.
Немного покопавшись, извлекла таблетки и баночку с зеленкой. Вернулась на
кухню, проглотила таблетку, смочила вату. Тем временем, муж уже увлеченно
пережевывал макароны по-флотски.
– Что это такое? – неожиданно воскликнула Ия, удивленно глядя на руку и
приподняв полотенце. Из рук мужа выскочила вилка и звякнула, ударившись
об пол.
1
– Ты чего орешь? – Валерий нехотя поднялся из-за стола и подошел к жене.
То, что он увидел, привело его в замешательство: на месте пореза
красовалась глубокая рана, воспаленная и гноящаяся. В некоторых местах из
раны продолжало что-то сочиться, но это была уже не кровь, а желто-зеленая
субстанция, напоминающая подтаявший холодец. Кожа вокруг раны
приобретала синеватый оттенок и собиралась грубыми морщинами: казалось,
что она сильно обветрилась на холоде и начала отмерзать.
– Ты это видишь? – в испуге спросила Ия. – Что это?
– Не знаю… – пожал плечами муж. – Но не думаю, что нужно бить тревогу из-
за всяких пустяков. Занесла какую-то инфекцию, вот рана и загноилась.
– За три минуты?
– Думаешь, такого не бывает? Вон друг наступил на ржавую железяку в
огороде, так у него на следующий день нога распухла так, что в тапок не
влезла. А у тебя ссадина воспалилась… Подумаешь! Помажь зеленкой, завтра
и следа не останется!
– Между прочим, крышка у банки не ржавая, да и болит рана уж очень
сильно…
– Вечно ты делаешь проблему на ровном месте, – продолжал бурчать муж. –
Как будто не порезала себе руку, а как минимум сломала в двух местах. Не
думаю, что небольшая ранка требует к себе такого внимания!
Ия с сомнением взглянула на продолжающую ныть руку, затем смочила
вату зеленкой и начала смазывать поврежденную поверхность. Ужасная боль
тут же вонзилась в кожу тысячами иголок. Женщина снова вскрикнула.
– Ты меня заикой сделаешь! – закричал Валерий, вскакивая со стула. – Совсем
себя в руках держать не можешь!
– Помоги мне, – ослабшим голосом произнесла Ия, протягивая мужу баночку
с зеленкой и бинт. – Что-то у меня голова начала кружиться…
– Очень уж ты восприимчивая, из-за пореза так себя накрутить…
Повозившись немного с бинтами, Валерий закончил перевязку и убрал
медикаменты. Оставив на столе немытую посуду и остатки макарон по-
флотски, он взял с подоконника газету и ушел в зал. Ия с трудом присела на
край стула и почувствовала в теле неимоверную тяжесть – казалось, что ноги
стали весить в десять раз больше, чем весили раньше, а руки и вовсе
невозможно было поднять. Аппетит, гнавший ее еще час назад с работы
домой, исчез напрочь, осталось только одно желание – добраться до подушки
и уснуть. Вот только ее почему-то начало знобить, но совсем скоро дрожь
ушла на задний план, сознание заволокло туманом. «Надо бы убрать со стола,
– проскочила здравая мысль и тут же улетучилась, – ну да ладно, завтра…
уберу…». Ия кое-как поднялась на ноги и поплелась в спальню. Тело
заволокло теплым одеялом, мысли потекли неторопливо и исчезли совсем…
***
– У вашей жены были жалобы на сердце?
