Попутчик, как назло, попался неразговорчивый.
Мы отмотали уже километров сто, а он не сказал ни слова.
– К утру бы до Тайменки добраться, – попробовал я завязать разговор, но потерпел неудачу.
Парень молчал, напряжённо вглядываясь в дорогу, бегущую нам навстречу.
Сидя за рулём, я краем глаза видел его чёткий, точёный профиль и едва пробивающуюся щетину на скулах.
Глупое и небезопасное это дело – брать попутчиков на ночной дороге, но, во-первых, я склонен доверять людям, во-вторых, боюсь заснуть за рулём, не имея собеседника, в-третьих… В третьих, я плохо представлял себе смельчака, рискнувшего бы напасть на парня такой комплекции как у меня. Может, я излишне самоуверен, но мой рост, вес, армейские навыки, приобретённые в десантуре, и регулярные тренировки в спортзале давали мне право так думать.
Чтобы нарушить усыпляющую тишину, я попробовал настроить музыкальный канал, но на трассе ничего не ловилось.
Тогда я засвистел. Весело и беззаботно, исключительно для того, чтобы прогнать сон.
Фары били на километр вперёд, о стекло разбивались шальные ночные бабочки, встречных машин почти не было.
Я люблю ночную езду. Я любил бы её ещё больше, если бы так не хотелось спать…
Вот вчера мне попался попутчик так попутчик! Он травил бородатые анекдоты, фальшиво распевал блатные песни, а потом попросил «десять рубликов» на жвачку. Когда я предложил ему вместо «рубликов» непочатую пачку «Дирола», он с гордостью заявил, что «рублики предпочтительнее». Разошлись мы на том, что я зачем-то купил у него за полтинник целое ведро сморчков, которое он вёз с собой.
– Отлить бы, – вдруг глухо сказал сегодняшний мой попутчик, по-прежнему не отводя глаз от дороги.
Я оборвал свист на самой высокой ноте и посмотрел на него в упор.
Парню было лет тридцать, у него было загорелое, обветренное лицо и телосложение боксёра-тяжеловеса. Вещей при нём не было. Пожалуй, я сильно погорячился, согласившись подкинуть его на сотню-другую километров, в три часа ночи.
Останавливаться на безлюдной трассе лишь для того, чтобы этот крепыш справил нужду, не очень хотелось. Кто знает, что у него на уме…
Он перехватил мой взгляд и усмехнулся. Меня аж в пот бросило: никак этот ханурик решил, что я боюсь его!
Я прибавил газу.
– Пройдёшь в салон, в конце автобуса, за перегородкой, есть биотуалет. Там кнопка на бачке унитаза, смыть за собой не забудь.
– Мне бы под ёлочку! Как-то привычнее, – опять усмехнулся он.
– Делай, что говорю. Останавливаться не буду. Я тут не просто так катаюсь, у меня график. В восемь утра мне нужно быть в Тайменке. Тебя взял – пожалел просто.
Он опять усмехнулся. Его ухмылки стали меня раздражать.
– Это школьный автобус?
Наконец-то разговорился! Правда, сон у меня и так, как рукой сняло. Ничего так не тонизирует, как опасность.
– Да, это «скул бас». Мы гоним его на границу с Монголией. Этот автобус – гуманитарная помощь камбоджийским детям от бельгийских бизнесменов. Бельгийцы догнали его до Сибирска, где он перезимовал, а теперь мы гоним его в Монголию. Там передадим монгольским ребятам, они погонят его дальше. Такая вот международная гуманитарная акция.
– Что же это за график такой, которого ты придерживаешься?
– Мы не просто гоним этот автобус. У нас программа: «Нет наркотикам, да – здоровому образу жизни!». Развозим по сельским детдомам спонсорскую гуманитарную помощь и показываем культурно-развлекательную программу.
Парень заржал.
– Культурно-развлекательную программу! Ой, не могу!! Нет наркотикам! Спортом что ли детей алкоголиков учите заниматься?! – Он поднял вверх руки, сжал кулаки и напряг неслабые бицепсы. Под тонкой рубашкой обозначился чёткий конус его безупречного торса.
– Ты в сортир-то идёшь? – прервал я его веселье.
– Остановить свой «скул бас», чтобы я сбегал под ёлку ты боишься, а отправить меня в салон, где спят люди – нет?!
– Только рыпнись. Рон горло тебе перегрызёт.
– Рон у нас кто?
– Кавказский овчар. Девяносто килограмм веса и зубы как у медведя.
Он уважительно присвистнул.
– Ну, я пошёл?
– Только на цыпочках. Не дай бог тебе кого-нибудь разбудить в салоне.
В зеркало заднего вида я видел, как он, пригнувшись, прокрался вдоль двухэтажных кроватей, на которых спали мои коллеги. Дорожные условия уже приучили их спать, не обращая внимания на тряску и шум.
Хлопнула дверца сортира, щёлкнул замок.
Рон, дремавший под одной из полок, почуяв чужого, шумно понюхал воздух, но успокоился и заснул.
Некоторое время я ехал в одиночестве. Скорость держал девяносто, – всё-таки, это был автобус, а не гоночная машина, что накладывало определённые ограничения на мой водительский пыл и отличные шофёрские навыки.
Я ехал и думал, что, пожалуй, лучшего развлечения на первый месяц школьных летних каникул я и придумать себе не мог. Скорость, дорога, свежий воздух, красивый пейзаж за окном, впереди – Алтайский край, горные перевалы, приятные приключения, плюс полезное во всех отношениях дело для бедных камбоджийских детей и российских провинциальных детских домов, которым мы везли щедрые подарки и хорошее настроение.
Очнулся я от сигаретного дыма, щекотавшего нос.
– У нас не курят! – рявкнул я, думая, что из туалета вернулся попутчик.
