Воришку Лаура заметила слишком поздно. А тот, должно быть, долго крался за ней следом – присматривался, принюхивался… И улучил-таки момент!..
Лаура, конечно, знала, что ей не следует, возвращаясь с рынка, бестолково глазеть по сторонам – но ничего не могла с собой поделать. С наивным любопытством провинциалки она каждый день разглядывала эти старинные дома. Теперь так не строят, теперь экономят на всем – ни красивых колонн у входа, ни декоративных башенок по углам. О скульптурах и говорить нечего – кто теперь их станет заказывать?.. Сегодня в ходу тяжеловесная простота, дома нынче строят так, чтобы их вид говорил скорее о надежности и благопристойности, нежели об изяществе и изысканности… Впрочем, в родном городке Лауры, далеко на западе, на берегу океана, не увидишь и таких зданий, какие возводят сейчас даже на окраинах столицы. Родной дом Лауры, в детстве казавшийся девушке огромным и даже красивым – всего лишь убогая развалюха по сравнению с новыми зданиями здесь, в Ванетинии… И уж совсем нелепо сравнивать его с этими вот домами в центре, великолепными и величественными, несмотря на почтенный возраст. Эти строения вызывали у Лауры наивный восторг, она любила подолгу разглядывать их, мысленно беседовать с украшающими их барельефами и скульптурами… И мечтать, что когда-нибудь, в один прекрасный день она поселится в таком вот доме… У нее будет даже балкон… С правой стороны балкон будет обрамлять мраморная колонна с резьбой, увитая побегами плюща… А слева на балкон будет взирать прекрасный юноша, высеченный из белого камня – точь-в-точь такой же, как и тот, на Серебряной улице… А еще…
Но в этот миг мечты Лауры были прерваны самым гнусным образом – грязный оборванец, незаметно подкравшийся к размечтавшейся девушке, выхватил у нее из рук корзинку с продуктами, купленными полчаса назад на рынке и предназначенными для стола ее хозяина – почтеннейшего мастера Эвильета, придворного мага самого Императора. Такой уж это народ – грязные оборванцы, они везде одинаковы – и в столице Великой Империи, и в захолустье, на далеком берегу океана. И повсюду они равным образом не знают, что такое уважение к чужой собственности – будь то даже собственность великих волшебников…
Когда Лаура сообразила, что произошло, оборванец уже улепетывал изо всех сил и его от девушки отделял добрый десяток шагов. Не задумываясь, она подхватила свои юбки и припустила в погоню. Лаура не знала, что она будет делать, если каким-то чудом все же сумеет настичь грабителя, как она отнимет у него корзинку – нет, она действовала машинально. Воришка убегал, она преследовала. Вслед за оборванцем девушка повернула за угол – теперь они мчались по довольно оживленной улице, злополучный грабитель петлял между прохожими, те удивленно оборачивались ему вслед, а затем – заметив погоню – принимались свистеть и хихикать вслед. Кое-кто отпускал нахальные шуточки, но ни один не сделал попытку каким-то образом помочь Лауре. Быть может, завтра кто-то из этих добрых горожан сам станет жертвой грабителей… Быть может… Но сегодня не посчастливилось другому – и, значит, это подходящий случай, чтобы славно поразвлечься. Лаура раскраснелась от усилий и от сальных выкриков, несущихся вслед, она уже поняла, что отстает, но все же упорно продолжала свой бег. Если она прекратит погоню – то все эти шутники начнут с удвоенной энергией потешаться над ней, так уж лучше не останавливаться и… И, по крайней мере, убежать от злых шутников.
Воришка вновь метнулся в сторону – на этот раз он выбрал подворотню, Лаура воспрянула духом, она знала, что оттуда есть лишь один-единственный выход… И если она… И если немного поднажмет… Немного поторопится… То можно… Можно успеть… Ему наперерез…
Тяжело дыша, одной рукой то и дело смахивая со лба некстати липнущие кудряшки, а другой стискивая подол, чуть не плача от досады, Лаура вылетела из портала в переулок и… И едва не налетела на некоего господина. Это был именно господин – в шляпе с пером и при мече в ножнах. И – о чудо! – в одной руке у господина была ее корзинка, а в другой – трепыхался незадачливый воришка, крепко ухваченный за ворот грязной хламиды.
– Привет, – промолвил господин, – это твоя корзинка?
***
– Моя, – чуть ли не шепотом пролепетала Лаура, принимая свое едва не утраченное навеки сокровище, – благодарю вас, добрый сэр.
Еще не придя в себя окончательно, девушка робко разглядывала своего спасителя. Незнакомец был молод, довольно высок ростом и, несомненно, благородного происхождения. И – так же несомненно – беден. Его куртка была потерта настолько, что на сгибах кожа истончилась до едва ли не прозрачной ветхости, перья на шляпе свалялись и приобрели неопределенно-серый цвет, а ножны меча были перетянуты ремешками… Все это Лаура приметила мгновенно – жизнь в столице приучила ее с первого взгляда определять социальный статус и достаток встречных. Здесь, в Ванетинии, с этим было очень строго – любой обитатель великого города, занимающий мало-мальски заметный пост, требовал уважения к своей высокой должности – и столица буквально кишела таковыми чванливыми зазнайками. Поварята с императорской кухни, писцы и лакеи, конюхи и посыльные в красно-желтых камзолах… Впрочем, незнакомец, возвративший девушке корзинку, не был, пожалуй, ни чванлив, ни строг – с его лица не сходила широкая улыбка.