Сабакк!
Было немилосердно жарко. Молодой игрок, кинув на стол чип-карты, небрежно сгреб принесенный ими выигрыш. Ничего не значащая добавка к столь же незначительной прибыли вечера. Какие-то жалкие пятьсот кредитов. Наверное, виновата жара. Или разыгралось воображение.
Несмотря на то что астероид Осеон 2795 находился к местному солнцу ближе большинства своих собратьев, система жизнеобеспечения и кондиционирования на нем была ничуть не лучше чем на остальных населенных обломках этой системы. Казалось, можно кожей ощутить бьющее в сухую поверхность излучение центральной звезды, почувствовать, как оно впитывается в железные и никелевые породы, просачивается в здания, а стены каждой комнаты словно горят его смертоносным жаром. Особенно в этой комнате.
Похоже, местных не обошло стороной это жуткое ощущение. Они разоблачились вплоть до шорт и маек уже после второй сдачи карт еще часа два назад и выглядели такими же измученными и потными, каким ощущал себя молодой игрок. Капли влаги сконденсировались на внешней поверхности стакана и одна за другой стекали по его запястью в форменный рукав с золотой окантовкой.
Игрок сделал глоток из стакана, радуясь хотя бы тому, что в кои-то веки можно не опасаться напитка. Это была просто вода. Пьянки здесь явно были не в почете. Большинство присутствующих с наслаждением глотали все ту же воду.
Ну, и местечко! Осеон 2795 был сборищем бедноты в раю плутократов. Серейший шахтерский астероид каких поискать, безжалостно втиснутый в звездную печку. Он болтался в системе курортов и домов для отдыха крупнейших богачей в Галактике, словно странствующий мусорщик. Игрок предпочел бы вообще никогда не слышать об этом уголке. Вот что бывает, если следуешь советам служащих космопорта.
И кто сказал, что разработчики руды всегда богаты? Капля жидкости скатилась по его шее и исчезла за высоким воротником форменного пиджака.
Он без азарта перетасовал карты раз, второй, третий, потом еще дважды, дал насквозь пропотевшему игроку по правую руку сбить колоду и раздал по две карты. С трудом дождался, когда любители оценят свои расклады. Жара тормозила мысли всех играющих.
Начальные ставки были добавлены к анте в центре стола. Сумма не походила на большой куш ни по каким стандартам, но привлекала участников сегодняшнего вечернего упражнения в теории вероятности — людишек, которые очень боялись бедности. Для них игрок был романтической фигурой, профессиональным искателем приключений, явившимся извне родной звездной системы, обладателем частного звездолета и репутации невероятно удачливого человека. Они, игроки на микроставки, сидели за столом в задней комнате и отчаянно старались поразить его. И игроку с огорчением пришлось признать, что им удалось: с такими темпами ему придется перекачать энергию из электробритвы в корабельную систему, чтобы взлететь с этого всеми забытого планетоида. Наличие собственного корабля подразумевает не столько возможность купить его (лично он выиграл его в сабакк в предпоследней системе на своем пути), сколько возможность им пользоваться. Пока что ставка на этот мирок была проигрышной.
Вернувшись к картам, он увидел, что сдал себе минус девять: Равновесие плюс двойку мечей. Не слишком многообещающе, даже в лучшие времена, но сабакк всегда был игрой крутых поворотов, зачастую для этого стоило перевернуть всего лишь одну чип-карту. А иногда и переворачивать не надо… Он с громадным интересом сверлил взглядом двойку. Изображение на электронном прямоугольнике расплылось и потускнело, затем вернулось в фокус и превратилось в семерку шестов. Теперь у него было минус четыре: незначительное, но все же улучшение. Он отказался поднимать ставку и кинул фишку на тридцать кредиток в общий котел.
Значит, изначальная семерка шестов у кого-то на руках или в колоде на столе стала чем-то совсем другим. Он наблюдал за раскрасневшимися от жары лицами игроков и не видел ничего нового. Каждая из семидесяти восьми чип-карт трансформировалась с произвольными интервалами, если только она не лежала в тонком интерференционном поле на игровом столе. Игра от этого становилась быстротекущей и щекочущей нервы. Молодой игрок считал ее расслабляющей. Обычно.
— Я возьму карту, капитан Калриссиан, будьте любезны, — сказала Ветт Фори, главный смотритель раскопок на астероиде.
* * *
Фори сидела слева от Ландо, крепкая на вид, непонятного возраста, с удивительно мягкой улыбкой, окруженной множеством морщинок. Одета она была в грубый хлопчатобумажный костюм не первой свежести. Дама ставила много — по крайней мере, для этой чересчур осторожной толпы — и стабильно проигрывала весь вечер, как будто ее занимало нечто более важное, чем игра и жара. Нераскуренная сигара лежала на краю стола рядом с ее локтем.
— Пожалуйста, зовите меня Ландо, — ответил игрок, сдавая ей чип-карту. — Когда вы называете меня «капитан Калриссиан», я кажусь сам себе одноглазым командиром давшего деру имперского дредноута. Мой «Тысячелетний сокол» всего лишь маленький старый фрахтовик.
Он ждал, не выдаст ли она хоть чем-нибудь, какую получила карту. Ничего.
