Девятого марта прошлого года в маленьком старинном городке Калужской области, на дальней его окраине уже в двенадцатом часу ночи заполыхал дом. Большой, добротный деревянный дом. Вокруг стояли такие же дома, поэтому выбежавшие соседи с опаской поглядывали на пожар. По их рассказам вначале огонь появился в окнах, загорелось внутри дома, потом пламя набрало силу, вырвалось наружу, охватило чердак и дела у него пошли куда быстрее. Оконные переплеты, деревянные перегородки, двери глухо похрустывали в огне, будто на чьих-то крепких зубах. А когда заполыхала крыша, послышалась настоящая пальба — раскаленный шифер стрелял оглушительно и часто. В сухих комнатах, в просторном чердаке, в сквозняковых коридорах огонь гудел басовито, уверенно, даже с какой-то деловитостью, словно был занят важной срочной работой.
В двадцать три часа десять минут местная пожарная команда получила первое сообщение по телефону — пожар. Машины уже вырвались со двора, уже неслись по пустынным улицам, затянутым весенним ледком, а звонки все продолжались. Пожар был виден едва ли не со всех концов городка. Мечущиеся красноватые блики вызвали тревогу, и люди, в спешке набросив что-нибудь на плечи, выходили из домов, смотрели — не перекинулось бы пламя через заборы, не побежали бы огоньки по деревьям, не полетели бы искры на чердаки, набитые сеном. От жара парили, дымились ворота, выгибались и умирали голые ветви деревьев. Когда прибыли пожарники, весь дом являл собой громадный костер, к которому и на десяток метров невозможно было подойти. Снег вокруг дома сошел, стек ручьями. Показалась жухлая, мертвая трава, оттаяла земля, образовалась грязь и тут же просохла. За время пожара над домом словно бы пронеслись несколько месяцев, продлись пожар еще полчаса и, возможно, появилась бы зеленая трава.
Но пожарникам удалось победить огонь. Вначале они через выгоревшие окна сумели закачать в дом пену, сбить и подавить пламя, лишив его нижнего жара, а потом крышу залили водой. На обожженном пороге, среди осевшей пены и шипящих головешек пожарные увидели женщину. Она была еще жива. Ее осторожно вынесли из дома и положили в сторонке на доски. И только тогда в свете фар от машин увидели, что на голове у женщины рана. Женщина умерла в больнице, едва ее успели туда доставить. Слишком тяжелым было ранение. Как ни странно, на ней почти не было ожогов. Она лежала в коридоре у самого выхода и пламя миновало ее, во всяком случае пожарные поспели вовремя. Предположение напрашивалось само собой — женщина в панике ударилась головой о какой-то выступ, не смогла в дыму найти выход и потеряла сознание.
В подобных случаях положено вызывать следователя. В прокуратуре этого городка только один следователь — Галина Анатольевна Засыпкина. Фамилия у нее для следователя в самый раз, и за шесть лет работы она “засыпала” не одного преступника, считающего себя хитрым и предусмотрительным.
Галина Анатольевна приехала на пожар в половине двенадцатого. Сразу разобраться во всей сумятице, людских криках, шуме моторов, в сполохах фар, когда еще шипели догорающие стропила, и трещал раскаленный шифер, было не так просто. Черный печальный дом с провалами окон, словно оскверненный толпящимися здесь чужими людьми, представлял собой жутковатое зрелище. Кое-где еще вспыхивало пламя, стены поблескивали пепельно-черными чешуйками, в лужах воды плавали обгоревшие бумаги, одежда, двор покрывали осколки битой посуды, пар смешивался с дымом и дышать было почти невозможно.
— Давно горим? — спросила Засыпкина у женщины, стоящей на улице.
— Да уж час, наверно, коли не больше. В доме загорелось, внутри… А что там у них стряслось — бог знает! Днем-то веселье шло — дым коромыслом!
— А кто эта женщина, которую вынесли из дома?
— Тут нешто узнаешь… Говорят, в кровищи вся… Голова разбита… Ужас, просто ужас!
Галина Анатольевна, не подозревая ничего чрезвычайного, привычно опрашивала свидетелей, уточняла детали, пытаясь понять причину возгорания. И вдруг пожарные, войдя в дом по тлеющим еще головешкам, обнаружили полуобгорелого мужчину. Потом еще одного. Потом еще. Всех вынесли на снег, положили в ряд. После таких находок тщательно осмотрели дом, заглянули во все комнаты, но больше никого не нашли. Четверо погибших, если считать и умершую в больнице женщину. Опознать их тогда не удалось. Да и после, в спокойной обстановке, на ярком свету сопоставляя многие данные, показания, детали одежды, установили наверняка кто из них кто, не сразу и не просто.
Начало светать.
Пожарные все еще бродили по дому, осматривая комнаты при сером, просачивающемся в пустые окна свете утра. Опасались найти еще кого-нибудь, но нет, не нашли. Зато обнаружили много бутылок. Ни на одном горлышке пробки не было. Значит, все открыты, все выпиты. Причем, бутылки валялись не в кладовке, не в сарае, или на террасе — в комнате. Это многое проясняло, позволяло строить предположения о случившемся.
Первая версия напрашивалась сама собой: крепко выпили ребята, настолько крепко, что даже не смогли ничего сделать для собственного спасения, когда по неосторожности, по небрежности, по пьяной ли самоуверенности, сами того не желая, подожгли дом. Отопление печное, опять же курево, дрова, газовые баллоны… В общем, дело нехитрое. Но эта версия продержалась недолго, до утра.
