Заказ был неожиданный, срочный и сулил немалую выгоду. Чутье подсказывало Архипову, что на этот раз гонорар может быть весьма неплохим: хватит и на ремонт машины, и на отдых где-нибудь в теплой стране, и останется приличная сумма на обустройство студии.
Ее, свою студию, Архипов обожал и лелеял, словно капризную любовницу. Бесконечно что-то усовершенствовал, задабривал, умасливал, старался не натащить в родные стены тоски, гнева, отрицательных эмоций. Студия могла взбунтоваться, и тогда работа катастрофически не ладилась. Приходилось долго восстанавливать нарушенное равновесие.
Этот тип с сухим, как будто потрескавшимся голосом позвонил как раз вовремя: Архипов сидел без дела, маялся и скучно пересчитывал остатки наличности в кошельке. Его удача была капризной – то валом валят заказы, только успевай крутиться, то сиди без копейки и питайся одним кефиром. Тем более что деньги обычно текли у него сквозь пальцы и надолго не задерживались.
Звонку он обрадовался и, кажется, даже не сумел скрыть радости. А тип коротко и равнодушно сообщил: хочет сделать подарок жене, заказать у художника ее изображение. Гравюра? Портрет? Скульптура? Не важно. Материал и техника – на усмотрение художника. Хоть коллаж, лишь бы жене понравилось. За ценой не постоит.
Единственное условие: работа должна начаться сегодня. Если Архипова это устраивает...
Его устраивало. Заказчик попался нетерпеливый, и что с того? Архипов предупредил, что работает только в своей студии и на дом не выезжает. Он и правда не мог сосредоточиться в чужом доме: отвлекался, сбивался, кисть не слушалась, рука теряла уверенность и твердость. Может, это выглядело как блажь, но по-другому Архипов не мог. Собеседник, впрочем, согласился без колебаний.
В дверь позвонили уже через час – нетерпеливо, нервно, почти раздраженно. Быстро же они, удивился Архипов и пошел открывать. Все уже было готово: бумага, уголь, карандаши, мелки... Распахнутые шторы впускали в студию нежаркое сентябрьское солнце.
За дверью стояли двое. Мужчина держал под локоток девушку в черном узком пальто, которое облегало ее, словно перчатка. Они вошли, и на этом дни Архипова были сочтены.
Он с любопытством разглядывал свою будущую модель, а мысленно уже видел лист бумаги с четкими штрихами угля. Тонкая линия скул, длинная шея, изгиб губ, жаркое марево взгляда...
В его воображении рисунок был совершенным. Потому что совершенна была девушка.
А она тем временем небрежно сбросила пальто на руки мужчине и прошла в центр комнаты. Архипов прокашлялся, пытаясь заполнить неловкую паузу. Муж многозначительно хмыкнул и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Архипов мельком оглядел заказчика – болезненный румянец, ранняя лысина, руки постоянно в движении, словно у закоренелого невротика, по-женски рыхлое тело.
«Что у них может быть общего? Неужели они – муж и жена? Какая странная пара!»
– Хм... Значит, вы хотите портрет? Масло? Пастель? Акварель?
– Мне совершенно все равно, – равнодушно ответила девушка. – Я в этом не разбираюсь. Хочу лишь иметь свое изображение...
Архипов выдвинул стул в центр студии, жестом пригласил девушку сесть и скрестил руки на груди размышляя. Точнее, делал вид, что погружен в свои сложные мысли, а на самом деле банальным образом пялился на жену заказчика.
Не стройная, а скорее худая, даже чересчур худая. Вся в черном, ни грамма косметики, простые серебряные украшения, волосы небрежно сколоты на затылке, и непослушные пряди спадают на лицо, шею, плечи... Бархатные черные глаза. Ее нельзя было назвать красивой в общепринятом смысле этого слова, но чувствовалось в ней что-то... дьявольское. Должно быть, она как магнит притягивает взгляды. Особенно мужские.
Архипов судорожно сглотнул. Девушка смотрела на него, чуть наклонив голову. За ними обоими из угла наблюдал муж, и Архипов кожей чувствовал исходящие от него токи нервозности и раздражения.
– Может быть, начнем? У нас мало времени. – Голос мужа был резким и скрипучим, словно кто-то провел пальцем по стеклу.
– Мне надо подумать, – произнес Архипов почти жалобно. – Выбрать технику, которая идеально отразила бы... все достоинства внешности вашей жены.
Девушка вскинула брови и улыбнулась. Легко вскочила, прошла по огромной солнечной комнате, разглядывая картины на стенах, наброски. Остановилась возле письменного стола, рассеянно провела пальцем по фарфоровым безделушкам, коробкам с красками, задержала взгляд на фотографии: Архипов с лучшим другом Ромкой, плечо к плечу, чуть навеселе после какой-то дружеской пирушки.
– У вас мило. Это ваш друг? Интересное лицо. – Она небрежно роняла слова, и Архипову подумалось, что это похоже на капли, срывающиеся с деревьев после дождя.
У нее была походка ленивой пантеры, а облегающая черная одежда подчеркивала это впечатление. Движения плавные, но за ними угадывались порывистость и какая-то скрытая нервозность. При каждом шаге позвякивали серебряные браслеты.
Голова у Архипова уже шла кругом.
Он попытался собраться с мыслями. Пожалуй, самым лучшим выбором будет бронза. Изящная статуэтка – то, что нужно, чтобы передать пластику длинного, гибкого тела. Он, по-детски смущаясь, изложил свои соображения. Муж в своем углу молчал, нервно мял в пальцах сигарету.
