Шторм неистовствовал над горами, обрушивая на землю потоки дождя с резким звуком металла о камень. Зигзаги молний ударяли вниз — яростный артиллерийский залп, предшествующий пушечному раскату грома.
Некое ликующее равновесие застыло в воздухе, шипение сдержанности и враждебности кипящей мощи.
Это как нельзя лучше соответствовало настроению Мэлори Прайс.
Спрашивала ли она себя, что еще могло пойти не так? Как бы то ни было, но сейчас ответ на этот безрадостный риторический вопрос она получила от самой природы, во всем ее материнском гневе.
Что-то зловеще скрежетало в приборной панели ее любимой маленькой мазды, а она до сих пор не нашла денег на ремонт. Чтобы оплатить счета, она просто вынуждена была держаться за свою работу.
Она ненавидела свою работу.
Это не было частью жизненного плана Мэлори Прайс, который она начала набрасывать в возрасте восьми лет. Двадцать лет спустя этот набросок превратился в подробный и организованный перечень с разделами, подразделами и перекрестными ссылками. Она тщательнейшим образом выверяла его в первый день каждого года.
Ей полагалось любить свою работу. План достаточно ясно говорил об этом в разделе о карьере.
Она работала в Галерее уже семь лет, последние три из которых — в должности управляющего. И она любила это — вращаться в мире искусства, подбирать и приобретать экспонаты, участвовать в рекламе, организовывать выставки и мероприятия.
Дело в том, что она начала воспринимать Галерею, как свое детище. И в этом она не была одинока. Мэлори понимала, что остальной персонал, клиенты, художники и мастера чувствовали что-то очень похожее.
Джеймс П. Хорас мог владеть собственной маленькой галереей, но он никогда не обсуждал решения Мэлори. Во время своих чрезвычайно редких визитов он всегда хвалил ее, будь то ее приобретения, внешнее оформление, или торговые сделки.
Это было идеально, жизнь Мэлори была в точности такой, какой она должна была быть по ее собственному представлению. Лучше просто некуда!
Все изменилось, когда Джеймс пустил коту под хвост пятьдесят три года своей комфортной холостяцкой жизни и обзавелся молодой, сексапильной женой. При одной мысли о ней серо-голубые глаза Мэлори сузились от негодования. Эта фифа решила сделать Галерею своим собственным домашним животным.
Не имело ни какого значения, что новоявленная миссис Хорас практически ничего не смыслила ни в искусстве, ни в бизнесе, ни в связях с общественностью, ни в управлении персоналом. Джеймс помешался на своей Памеле, и работа мечты Мэлори превратилась в ежедневный кошмар.
Но она вынуждена была мириться с этим, размышляла Мэлори, бросая хмурые взгляды через темное ветровое стекло на проливной дождь. Она определила свою стратегию: нужно просто подождать, пока Памела уйдет. Оставаться сдержанной и хладнокровной, пока эта противная маленькая неприятность не останется в прошлом, и все не вернется на круги своя.
На данный момент эта превосходная стратегия с треском провалилась. Она утратила свою хладнокровность, когда Памела полностью реорганизовала выставку художественного стекла, перевернув красивую и идеально отлаженную жизнь галереи с ног на голову и превратив ее в суматошный уродливый бардак.
C некоторыми вещами она могла примириться, убеждала себя Мэлори, но терпеть безвкусицу в своем собственном мире было выше ее сил.
С другой стороны, выставляться перед женой шефа было не лучшим способом сохранить работу. В особенности, после слов «близорукая, вульгарная бимбо».
Молния расколола небо, и Мэлори вздрогнула, в голове промелькнуло воспоминание о ее собственной вспышке. Очень плохой шаг с ее стороны, который всего лишь очередной раз показал, что ничего хорошего не получается, когда действуешь сгоряча.
В довершение она пролила латтэ на блузку Памелы от «Эскада». Но это была случайность.
Почти.
Тем не менее, Джеймс был без ума от своей новой жены. А для Мэлори это означает, что ее средства существования висят на очень тонком волоске. И когда волосок порвется, она погибнет. Художественные галереи не встречаются на каждом шагу в таком прелестном, живописном городке, как Плезант Вэлли. Ей пришлось бы либо поменять род деятельности, либо переехать.
Ни один из вариантов ее не радовал.
Она любила Плезант Вэлли, любила жить в окружении гор западной Пенсильвании. Она любила всю эту атмосферу маленького городка, некую смесь эксцентричности и утонченности, которая так привлекала туристов. Любила даже толпы народа, наплывами прибывающие из соседнего Питтсбурга по выходным дням.
С самого детства, прошедшего в пригороде Питтсбурга, она мечтала жить в таком месте, как Плезант Вэлли. Она тосковала по холмам с их тенями и изгибами, по чистым улицам провинциального города, по неспешному темпу жизни и добрососедским отношениям.
Решение в один прекрасный день обосноваться в Плезант Вэлли пришло к ней во время долгих праздничных каникул, проведенных здесь с родителями.
Именно тогда, той далекой осенью, прогуливаясь по Галерее, она решила когда-нибудь стать частью этого мира.
Конечно, в то время Мэлори думала, что здесь будут вывешиваться ее собственные картины, но это было одним из тех пунктов ее плана, которые она поспешила вычеркнуть прежде, чем отметить галочкой.
