«Товарищ командир, диверсант на старте!» – с порога доложил встревоженный дежурный. Спустя несколько минут полковник был на месте происшествия. У пусковой установки стоял парнишка лет десяти в латаном пальтишке на вырост, огромной медвежьей шапке и валенках с чужой ноги. Широко раскрыв от удивления рот, он во все глаза восхищенно рассматривал доселе невиданные металлические конструкции стартового комплекса.
– Ты, брат, откуда взялся? – уточнил командир, потрепав мальчугана по вихрастой голове.
Тот, недолго думая, указал в сторону близлежащей деревни.
– А звать тебя как?
– Илюха… Митрофанов я, – смачно шмыгнул носом нежданный гость.
– Пойдем-ка, покажешь, как к нам пробрался, – пригласил полковник.
Илья направился к линии заграждения. Вдоль плотной колючей проволоки в несколько рядов то там, то здесь висели погибшие птицы и зайцы. Парень жалостно охал и замирал у каждой из находок. Вскоре они добрались до лощинки. Снег в ней просел, и под ограждением образовалась небольшая ямка – через это углубление «диверсант» и проник.
Вскоре в часть доставили Ильюхиного отца. Он, не раздумывая, влепил пацану затрещину и со всей мочи стал трясти его за плечи. «Погодь, батя, душу всю вытрясешь», – заступился за мальчишку командир. Тот оставил сына в покое и с горечью признался, что нет с окаянным наследником сладу. В Москву в зоопарк уходил, да харчей не хватило – на пятые сутки вертолетчики подобрали. К Белому морю плыл, да весла выронил. Мастерил самолет… «Завистники сожгли, – в отчаянии выкрикнул мальчишка, растирая слезы. – Все равно здесь не останусь. Скучно в деревне!» Отец попросил служивых не серчать на постреленка: «Поскребыш он у меня. До него шесть девок народилось. Вот думал бог дал мне помощника на старости лет. А оно вон что вышло».
– Хороший, отец, у тебя парень. Выйдет из него толк, – протянул на прощание руку офицер.
Через несколько лет Илья Митрофанов, закончив военное училище, прибыл служить в эту часть и практически сразу оказался участником неожиданных событий – при транспортировке на старт ракеты со спутником из-за неисправности стрелочного перевода тепловоз, толкавший установщик, сошел с рельсов. В спутнике замерзали обезьяны. Программа их полета была под угрозой срыва. Вся часть была поднята по тревоге и направлена на техническую зону.
Взору прибывшего в район происшествия боевого расчета предстала безрадостная картина. В сотне метров от старта без движения покоился установщик с ракетой. Колесная пара тепловоза практически полностью сошла с рельсов. Железнодорожной бригаде подручными средствами поставить сцепку на рельсы никак не удавалось.
«Первой и второй группам расположиться по левому борту установщика, третьей и четвертой – по правому. Толкать по моей команде», – прозвучал приказ командира части. «Ни хрена себе задачка», – пробормотал Митрофанов, вставая вместе со всеми по левому борту ракеты. Рядом ним оказались Андрей Тополевский и Антон Волгин. «Раз-два, начали!» – раздалось за их спиной. Люди напряглись и… сдвинули с места почти пятидесятитонную махину. Облепив ее, как мухи блюдце с вареньем, они в буквальном смысле на руках доставили установщик в район стартового комплекса. «Тормози!» – зычно крикнул полковник. Но не тут-то было. Набравшую скорость громадину остановить было уже невозможно. «Установщик разнесет старт!» – выкрикнул кто-то. Митрофанов схватил за руки Тополевского с Волгиным и потащил их к штабелю старых шпал, лежащих рядом. Их маневр поняли другие и бросились следом. Тяжеленные шпалы хватали вчетвером, впятером и, как Матросов на амбразуру, кидались с ними под колеса установщика. Неимоверными усилиями его удалось затормозить. «Всем объявляю благодарность», – вытирая пот со лба, не скрывал своей радости командир.
«Илья, а ты молоток, – похвалили приятеля Тополевский и Волгин. – Представляешь, чтобы осталось от старта, не придумай ты эту «баррикаду». Так что готовь дырочку под награду. Надо будет только в представлении на награждение отразить тот факт, что впервые в мире установщик с ракетой был доставлен на старт тягой в пятьсот человеческих сил.
Подготовка к пуску на стартовом комплексе была продолжена в соответствии с технологическим графиком. Волгин, работавший на кабине обслуживания, пробираясь сквозь гирлянды заправочных шлангов, случайно коснулся корпуса фильтра заправляемой на борт ракеты перекиси водорода и обжег руку. Он схватил стоявшее рядом ведро с водой и выплеснул на фильтр. Вода, испаряясь, зашипела. Это означало, что в заправочных магистралях шла самопроизвольная реакция разложения высококонцентрированной перекиси, и до взрыва оставались считанные минуты. «Боевому расчету покинуть стартовое сооружение! – прокричал Волгин в шлемофонную связь. – Первый, – обратился он к руководителю пуска, – я двадцать четвертый. Обнаружил перегрев перекиси в заправочной магистрали бокового блока. Дайте команду на ее немедленный слив. Принимаю меры к локализации места перегрева». Офицер сорвал с себя шлемофон, который из-за связного провода ограничивал его действия, и бросился к оставшимся ведрам воды, которые по правилам безопасности размещались у каждого из пяти блоков ракеты. Что творилось на старте, он в пылу работы не видел, стараясь как можно быстрее добежать до очередной порции воды и вылить ее на злополучный фильтр, не давая ему нагреваться сильнее. И лишь когда он услышал, как перекись потекла из магистралей в специальный сливной колодец, на мгновение силы оставили его. Антон поскользнулся и упал. Из злополучного заправочного рукава на него попали остатки не слившейся перекиси. Он окатил себя с ног до головы очередным ведром воды, но специальную одежду это не спасло. Она превратилась в дерюгу, будто пробитую крупной дробью. Несмотря на это, лицо Волгина озарила счастливая улыбка: «Успели!»
