«Вскоре колесничий Фер Диада увидел нечто – колесницу: прекрасную, с пятью остриями, с четырьмя колесами, быструю, скорую, премудро устроенную, с зеленым балдахином и кузовом с тонким и сухим передом[1], достаточно высоким для исполнения боевых приемов, с длинными боковинами, доблестную, запряженную двумя лошадьми – быстрыми, выносливыми, большеухими, добрыми, скачущими, с раздутыми ноздрями, с широкой грудью, с живым сердцем, с высоким пахом; у них широкие копыта и тонкие, мощные ноги. Лошадь серая, с широким крупом, скачущая, как рысь, с длинной гривой под одним ярмом колесницы. Лошадь черная, кудрявая, быстроходная, с широкой спиной – под другим ярмом. Были подобны ястребу, слетающему со своего гнезда в день жестокого ветра, подобны порыву раннего весеннего ветра в мартовский день, подобны оленю во время гона в первом прыжке от собак со своего лежбища две лошади Кухулина, запряженные в колесницу. Они потрясали и ударяли землю, словно шли по блестящим огненным плитам, догоняя войско».[2]
Этот пассаж переведен с одного из кельтских языков – ирландского. Он пришел из эпического сказания («Похищение быка из Куальнге», записанного в христианскую эпоху, однако по сути своей принадлежащего к героическому веку, к эпохе языческих кельтских народов. Тон его совершенно кельтский, и он вполне выражает все эмоции и пылкие чувственные удовольствия этих беспокойных варваров: пристальное и детальное наблюдение за природой и живыми предметами, которое играло огромную роль в развитии великолепного стиля кельтского искусства: смелые и преувеличенные описания превращали обычное событие в славный подвиг, а грязного, тщеславного и инфантильного воина – в великого и бессмертного героя; жажду битвы и кровопролития; неуемное упоение самим использованием слов. Все это присутствует в эпическом кельтском сказании, на этих страницах – весь мир языческих кельтов.
Цель этой книги – рассказать о языческом кельтском мире, о том, как он возник, какие люди в нем жили, что они делали и какую жизнь вели изо дня в день. Наш рассказ, конечно, будет ограничен, во-первых, местом, которое было нам предоставлено для такого исследования, а во-вторых – и ограниченностью самих данных, и нашей способностью их интерпретировать.
Глава 1
Происхождение и ранняя история кельтов; источники
Говоря о природе древнего кельтского общества, мы немедленно встречаемся с проблемой, которая в двух существенных аспектах отличается от проблем, связанных с определением и описанием общества многих других древних народов. Начать с того, что у кельтов не было великой материальной цивилизации, которую можно было бы внезапно открыть, как, например, цивилизацию Древней Вавилонии и Ассирии. Утонченный мир древних египтян или изысканные города Средиземноморья имели мало общего с простыми хуторами подвижных, почти кочевых кельтов. На самом деле они оставили очень мало долговременных построек, и кельтские крепости и погребения, святилища и движимое имущество, рассеянные по всей Европе и на Британских островах, покрывают целые века как во временном, так и в социальном аспекте. В кельтском обществе не было значительных мест сосредоточения населения. Более того, в отличие от создателей великих цивилизаций Древнего мира кельты были практически неграмотны (в том, что касалось их собственных языков): большая часть того, что нам известно о ранних формах их речи и их духовной культуре, пришла из очень ограниченных и часто враждебных источников: к примеру, в рассказах древних авторов о кельтах встречаются названия племен, местностей и имена вождей. Названия мест говорят сами за себя – они неподвижны и постоянны. Названия вождей и племен фигурируют на многих кельтских монетах и много говорят о торговле, экономике и политике; эпиграфика дает античные формы кельтских имен богов и имен жертвователей. Помимо этих языковых фрагментов, до нас дошло лишь небольшое количество кельтских фраз, которые фигурируют в надписях (рис. 1). Однако для раннего периода кельтской истории не существует ни длинных списков королей, ни мифологических легенд – до тех, которые были записаны ирландскими христианскими писцами; нет ни запутанных поэм, восхваляющих королей и вождей, которые, как мы знаем, исполнялись в жилищах аристократов; нет списков имен богов, нет наставлений жрецам о том, как исполнять их обязанности и контролировать правильность ритуала. Так что первый аспект проблемы – то, что мы имеем дело с рассеянным, варварским обществом, а не с великой городской цивилизацией древности. И хотя мы знаем, что кельты были образованными, культурными людьми (или, по крайней мере, способными легко перенимать культурные влияния), очевидно, что образование у кельтов мало чем напоминало образование в нашем смысле слова. Культура кельтов также отнюдь не бросалась в глаза: ее можно было открыть и оценить, только используя самые разнообразные и непохожие друг на друга методы.
Рис. 1. Кельтская надпись: «Korisios» (Коризий), выполненная греческими буквами на мече, обнаруженном вместе с другим оружием в старом русле в Порте (в древности Петинеска), Швейцария.
