Глава 1. Под созвездием Ориона
1. Невозможное возможно.
…В гавань вошел бриг «Орион» на алых парусах, на котором когда-то служил Лонгрен, отец девочки Ассоль… самой солнечной девочки…
Я проснулся знаменитым, когда в Интернете объявили, что являюсь лауреатом международного конкурса. На следующий день меня сменил другой лауреат, а его следующий номинант. Знаменитые личности приходили ниоткуда и уходили в забытье Интернета, как секунды часов.
Это был короткий рассказ, без пояснений некоторых упущенных моментов ради сохранения жанра. Некая почитательница из числа филологов стала задавать вопросы: «Кто Он? Кто Она?». Я ответил ей: «Какая разница кто Они, может в какой-то момент это Ты и Я или Твои соседи по дому, сослуживцы по работе. Это Мы. И больше не спрашивай их имя, год, день рождения или смерти в настоящей жизни это ничего не значит».
«В тот год ей было тридцать пять лет».
Да, ей было столько лет, середина жизни, или та часть жизни, в которую уже никогда не вернуться. Детство, юность, первая любовь.
«Она брела по промерзшему Ладожскому озеру. Она шла к полынье, где холодная февральская вода с осколками льда водила свинцовые хороводы. К ней подступала такая тоска, состояние отчаяния, что слезы катились, по щекам не замерзая. В проруби вода бурлила, поджидая жертву. Она сделала шаг, еще шаг и подошла ближе, так что почувствовала леденящий холод острых льдинок».
Она шла по Ладожскому озеру. Это летом с крепостной стены Шлиссельбургского каземата открывается дивная панорама северной красоты водной глади озера, по которому плывут катера к острову Валаамских православных храмов и монашеских скитов. Тут была оставлена зарубкой в человеческой памяти еще одна тяжелая страница истории военных лет это знаменитая «дорога жизни», когда по льду машины-полуторки под вражеским обстрелом снарядов везли с Большой Земли продукты в осажденный блокадный Ленинград. До прорыва блокадного фашистского кольца столько ушло под лед людей, ради того чтобы выжили другие.
«Ей было нисколько не жутко. Её фигура согнулась под тяжестью одежды и порывистого ветра. Над белым безмолвием затемнело так, что не было видно ни зги. Она еще на шаг приблизилась к полынье, подумав в этот последний миг: «Вот я брошусь в эту бездну, и все счеты с этим миром будут кончены».
Так устроен человек, что обязательно, когда он хочет выдать себя за жертву, то непременно желает возложить ответственность на природу. Но Ладоге такие жертвы не нужны. Воды ее чистые и родниковые.
«Сердце ее защемило при мысли об оставленных детях и постылом муже. Она услышала свой стон, но сделала еще шаг вперед. Вода в полынье не отражала звездного неба. Мороз крепчал. Она с трудом ступала шаг за шагом. Еще шаг к вечному безвестию».
Неужели ей никто не скажет – стой. Остановись! Вот глупость, за какие такие долги в пропасть, да в полынью. За что? Вот вопрос! Она идет в ночи зимой под леденящим ветром по безмолвию. Вот тоска человеческая, где бок о бок шесть или семь миллиардов людей, живущих на планете Земля. Нам, что тесно в трамвае, в метро или вообще нам тошно и пресно в этой жизни. Чем или зачем живешь, может этот главный вопрос у каждого из нас, а мы трусливо замалчиваем трудные вопросы, утверждаемся в своей гордыне, и нам нет дела до неудачников.
«Она подумала, что произойдет, когда сделает последний шаг. Она вспомнила, что согласие на этот брак она испросила у Любушки Блаженной. Тогда та не сказала, будет ли она счастлива, а на вопрос, выходить замуж или нет, ответ был такой: «Как хочете».
Выйти замуж по любви! Это вечная тема русской литературы от пушкинских времен до наших дней. Можно быть красавицей или умницей, наивной и веселой, только вот, когда восемнадцать лет, то в эти годы все прекрасны от молодости. Выходят замуж с трудом, или без труда, но выходят по чувству женской природы, где ключевое звено в продолжение рода человеческого, которым у нас наполняется чувством любви. Без любви никакого брака не бывает. Что потом следует, то об этом говорят еще проще, что любовь была слепа.
«Только и сказала, что выходи замуж через венчание. Вот и весь венчальный крест. Вот тебе и ответ. А слово суженому уже дадено, как говорится в деревне, пиво сварено, значит, дело – сделано. Как дальше жить? А метель подпевает: «Как «хочете». Что я хочу? Что?»
Кто ценит время жизни в юности или молодости. И когда нам за тридцать, вот тогда, и время полетело секундной стрелкой, и что-то безвозвратно уходит, еще не понимаешь, что именно, но охватывает тревога, и это не волнение юности и не легкость бытия, когда подступает циничность и небрежность ума, забывая, что главное богатство человека это гармоничная жизнь. Предназначенность жизни – это еще не предначертанность судьбы. Себя не обманывай, и жизнь тебя не обманет. Но в нужный момент кто-то должен подсказать и сказать тебе, в нужный момент, во всех остальных случаях мы остаемся глухи и слепы.
«Этот рыбак появился как из-подо льда. Он был в меховой шапке, в тулупе и валенках. Он встал перед ней. Посмотрел на нее сердито и произнес: Я давно тебя заприметил и видел, как ты шла к полынье. Не надо этого делать. Иди обратно. – Он взял ее за руку и повел в сторону берега».
