Открыв утром глаза, Ребекка Райен сразу подумала, что ближайшие несколько часов будут самыми скверными за все время, что она работала учительницей. Ей захотелось зажмуриться и представить, что этот день уже прошел, хотя вообще-то она не была фантазеркой. Вздохнув, Ребекка направилась в ванную. Это время она всегда любила. Долго и неторопливо плескаться в воде, прежде чем собраться с духом, закрыть за собой дверь своей маленькой удобной школьной квартирки и оказаться лицом к лицу со всеми проблемами, перед которыми оказывается любой, у кого достало отваги преподавать в пансионе для девочек, которые тоскуют по дому, мечутся, не понимая, что с ними происходит, когда начинаются первые месячные… А ведь нужно еще и преподавать, на достаточно высоком уровне, чтобы директриса миссис Уильямс была довольна!
Но до сегодняшнего дня Ребекка работала с наслаждением. Погружаясь в воду, она подумала, что, будь ей сейчас 21 год, возраст, когда еще только выбирают профессию, она предпочла бы что-нибудь поспокойнее, например, работу машинистки. Иметь бы такое лекарство, которое сразу избавляло бы от неприятных ситуаций, думала Ребекка. Хорошо бы даже не одно. Проглотишь пару пилюль — и твоих проблем как ни бывало.
Ей предстояло справиться с одной неожиданно возникшей нелегкой задачей. Первое потрясение уже прошло, можно было продолжать работать. Но у проблемы была и другая сторона. Сейчас она, вероятно, находилась в часе езды от школы, и от нее можно было ожидать неприятностей. Ребекка знала по опыту, что родители, столкнувшись с сюрпризами, которые преподносили им их чада, обычно вели себя не слишком разумно.
Сначала они возражали, затем начинали винить во всем себя, но потом многие из них полностью снимали с себя всякую ответственность, норовя возложить ее на кого-нибудь другого, чаще всего — на учителя.
Ей придется расстараться при личной встрече с одним из родителей: представиться понимающей, полной сочувствия, при этом неприступной, как скала, и не давать воли своему острому языку. Она оставит свое мнение при себе, будет все время сочувственно улыбаться и не позволит себе поучать кого бы то ни было. Она забудет, что говорила Эмили Парр о своем отце. В конце концов, подростки часто сгущают краски, описывая домашнюю обстановку. Не дело посторонних расстраивать чьи-либо планы.
Решив таким образом, как ей себя вести, Ребекка стала думать, как ей одеться. Обычно она выбирала что-нибудь простое и удобное неярких цветов. Свободные блузки и свитера, длинные широкие юбки, туфли без каблуков. Сколько себя помнила, Ребекка всегда старалась носить вещи, которые скрадывали ее рост: 175 сантиметров — это немало. И несмотря на довольно пышные формы она всегда казалась себе слишком мужеподобной.
Но сегодня она должна произвести впечатление на отца Эмили. Ребекка знала, что мужчины ее побаиваются. В ней не было ничего, что могло бы навести их на мысль о ее беззащитности.
Ребекке казалось, что ей просто попадались мужчины, больше похожие на женщин. Меньше всего она хотела подчиняться им или, упаси боже, родить от них ребенка.
Она надела темно-серый костюм, который совершенно не шел ей, но годился для создания соответствующего эффекта, и влезла в туфли на высоких каблуках, которые большую часть времени пылились под шкафом. То, что надо! У отца Эмили характер был не из добродушных. За два года, что его дочь провела в школе, он появился лишь один раз и прежде всего выразил недовольство ее оценками. Вспоминая об этом эпизоде, миссис Уильямс бледнела, и ее легендарное спокойствие изменяло ей.
Теперь его ожидало более серьезное потрясение.
Ребекка еще раз внимательно оглядела себя и была на этот раз удовлетворена. На нее смотрела статная, привлекательная женщина, твердая линия рта, широко поставленные решительные голубые глаза, золотисто-каштановые волосы, собранные на затылке в пучок. Ее облик наводил на мысль, что с ней небезопасно конфликтовать.
Просторный серый пиджак скрывал женственность ее сложения, которая плохо бы сочеталась с выражением суровой непреклонности.
Через пятнадцать минут она уже уверенно шагала к кабинету директрисы, минуя одну за другой двери классов и про себя надеясь, что ее подопечные хорошо ведут себя на уроке мистера Эмскота, учителя английского, который терялся в присутствии множества бойких юных девушек.
Миссис Уильямс поджидала ее в кабинете, стоя у окна. Она казалась явно возбужденной.
— Он вот-вот должен приехать. Присаживайтесь, Ребекка. — Она устало вздохнула и опустилась на стул за большим письменным столом красного дерева. — Я сказала Сильвии, что мы сразу можем его принять. Эмили больше не заходила к вам?
— Нет. — Ребекка покачала головой. — Я думаю, она решила, что мне нужно еще прийти в себя после ее заявления. Как она отнеслась к вашему внушению?
Еще один утомленный вздох.
— Да никак, сопротивляется. Процедила пару слов сквозь зубы и взглянула насмешливо в своей невыносимой дерзкой манере.
Эмили была в высшей степени независима, и поэтому вокруг нее всегда толпились поклонницы, которые восхищались ее выходками, не решаясь подражать.
