Больше, чем поэт / Политика и экономика / Профиль
Больше, чем поэт
/ Политика и экономика/ Профиль
Алексей Улюкаев: от либерального кружка до семи кругов экономического ада
«Улюкаев больше понимает современную экономику. Белоусов вполне грамотный человек, но он немного преувеличивает роль государства», — прокомментировал кадровую рокировку Алексей Кудрин. Понимать-то он понимает. Но оттого новому назначенцу и не позавидуешь: наследство министр получает незавидное. Хотя кто сказал, что на жизненном пути Алексея Валентиновича Улюкаева случались дороги протореннее и легче? Его трудовую книжку украшают должности, которые синекурой не назовешь: советник правительства, замдиректора Института экономики переходного периода, депутат, первый замминистра финансов, первый зампред ЦБ. Вот и теперь, когда в середине апреля получил предложение возглавить Минэкономразвития, Улюкаев «и тридцати секунд не думал», сразу согласился. Что ж, Улюкаев — признанный и востребованный профи. И жизнь посвятил — прямо по Энгельсу — семье, частной собственности и государству.
Частная собственность
Экономистов у нас принято разделять на чистых и нечистых, интервенционистов и монетаристов, государственников и либералов, ну и, конечно, на модернизаторов и консерваторов. Вот и теперь заговорили, что, мол, Улюкаев, упертый борец с инфляцией, должен наступить на горло собственной песне и подхлестывать экономический рост, а Набиуллина — как раз наоборот. А рассудит их Кремль. Как там оно пойдет в Центральном банке — тема отдельного разговора. А вот новый шеф Минэкономразвития ни в какие рамки не укладывается: «Мы все и модернизаторы, и консерваторы. У кого-то чуть больше перца, у кого-то чуть больше соли».
Соли и перца на столешнице 80-х, из которых, собственно, и вышла гайдаровская команда, хватало с избытком. Судите сами. Экономический факультет МГУ. Александр Шохин, Геннадий Меликьян — 74-го года выпуска. Андрей Нечаев, Сергей Игнатьев — 75-го. Петр Авен — 77-го. Егор Гайдар, Александр Жуков — 78-го. Андрей Костин, Ярослав Кузьминов, Алексей Улюкаев выпустились в 79-м. Старший товарищ Сергей Дубинин, будущий глава ЦБ, был у них начальником курса. Кто они? Либералы, государственники или монетаристы? Как писал поэт Улюкаев, «мы шли к отеческим гробам, а тут бедлам...».
«Наше поколение... Мы понимали, что можно чего-то добиться, но еще не очень осознавали, чего именно. Книжки ведь как читали? В спецхран записываешься и работаешь над темой «критика буржуазных теорий», а сам эти теории штудируешь. Люди, которые были до нас, они тоже книжки читали, но для собственного удовольствия — интересно! — а мы их изучали с каким-то еще неявным посылом на то, как это можно будет применить. А дальше начали искать себе подобных и общаться», — расcказывал Алексей Валентинович «Итогам».
Легенда (впрочем, всеми подтвержденная) четко определяет время и место, когда брожение в неорганизованных умах молодых экономистов достигло точки кипения: октябрь 1979 года, под Ленинградом встретились на картошке трое молодых научных сотрудников — Анатолий Чубайс, Григорий Глазков и Юрий Ярмагаев. Поговорили о судьбах экономики, о частной собственности и государстве. Потом к ним присоединились еще двое. Это были Михаил Дмитриев (ныне президент Центра стратегических разработок) и Сергей Игнатьев (теперь уже экс-глава ЦБ РФ). Образовалось что-то вроде питерского кружка. Впрочем, тут наш герой делает ремарку: люди в Ленинграде собрались в равной степени замечательные, но совершенно разные по бэкграунду (вот оно — соль и перец!), так что говорить о монолитном экономическом кружке вряд ли можно. Но ведь не в этом дело! Сама жизнь стремительно сближала думающую молодежь двух столиц.
Москвич Улюкаев окончил аспирантуру, защитился, преподавал в МИСИ, стал доцентом, но хотелось чего-то нового. А рядом мысль бурлила — в Институте экономики, в ЦЭМИ, в НИИ системных исследований, в Институте экономики и прогнозирования научно-технического прогресса. Егор Гайдар работал там ведущим научным сотрудником. В МГУ Алексей с Егором были только шапочно знакомы. Более плотное общение, а потом и дружба начались в 1982—1983 годах. «Уже на очень ранней стадии было заметно, что Гайдар на голову всех нас выше и лучше! Он знал все!» — говорит Улюкаев.
К 1987 году этаким неформальным штабом будущих реформаторов стал вполне себе правоверный журнал «Коммунист», куда перешел работать Гайдар, а вскоре перетащил туда и Улюкаева. Не пели молодые революционеры шепотом «Марсельезу», не заучивали явки-пароли — на излете застоя уже многое было можно. Интересовало другое: может ли рынок товаров существовать отдельно от рынка капиталов? Или чем отличается югославская модель приватизации от польской? Гайдар и Улюкаев слыли сильными теоретиками. Сергей Игнатьев, по признанию коллег, блестяще понимал суть денежной политики. Петр Авен, работавший в Австрии в Международном институте прикладного системного анализа, привнес западных веяний... С питерскими впервые сошлись на семинаре на озере Вуокса в 1986 году. Там, кстати, Улюкаев познакомился с Кудриным. «Мы уже верили, что этот общественный строй не устоит, но о том, что мы будем не на обочине, а в эпицентре, никто не думал. А круг участников наших семинаров практически пофамильно совпадает с составом гайдаровского и последующих правительств», — вспоминает Алексей Улюкаев.
