Интервью с Беном Хэнсеном и Джаэль де Пардо
— Бен, были ли такие видео, которые вы могли бы изучить в одной из серии, но команда была против?
Бен: Конечно. Иногда я предлагаю какое-нибудь отличное видео, где зафиксировано НЛО. Ни у кого эти видео не вызывают столько энтузиазма, как у меня. Приходится мириться с мнением окружающих: не стоит изучать видео, похожие на те, с которыми мы уже работали ранее, или если в данный момент есть что-то более интересное.
Если говорить конкретнее, то можно вспомнить несколько случаев в России, связанных с некими треугольными пирамидами. Может быть, это и была мистификация, но мне всё равно хотелось разобраться, ведь так много людей о них рассказывало.
— Случалось ли, что, уже отсняв эпизод, вы вдруг понимали, что выводы, сделанные на съёмках, были неверны?
Бен: Да, такое тоже бывало. Думаю, вы увидите в новых эпизодах, что мы стараемся ко всему подходить непредвзято. Иногда бывает, что посмотришь видео, поймёшь, что уже слышал об этом, и автоматически встаёшь на ту или иную сторону. И вот смотришь и думаешь, что этот парень завирается, или наоборот. От этих ощущений сложно избавиться. В прошлом сезоне был как- то такой случай, когда мне казалось, что история могла быть правдивой. Когда мы стали всё внимательно изучать, моё мнение изменилось — из-за снявшего видео человека, у которого мы брали интервью.
— Бен, как ваше обучение в ФБР помогло в этих расследованиях?
Бен: Ну, я думаю, что любые навыки официального ведения расследований помогают с подобной работой. Исследователей паранормальных явлений так критикуют, потому что часто встречаются группы случайных людей, у которых есть кое-какое оборудование. Узнав о каком-то месте, где была зафиксирована активность, они отправляются туда и просто пробуют все известные им методы. У них нет никакой системы или чего-то подобного.
По своему опыту могу сказать, что все расследования, которые я когда-либо проводил для различных агентств, базируются на особом методическом процессе. Но практически в каждом случае мы стараемся придерживаться научного метода, когда, встретив некий феномен, мы формулируем гипотезу или теорию, потом проверяем её при помощи совершенно реальных экспериментов, а затем оцениваем результаты.
Поработав в ФБР, я также многому научился. Не знаю, сколько сотен допросов я провёл в различных агентствах — это были допросы жертв, злоумышленников — но этот опыт помогает. Потому что на таких допросах ищешь признаки обмана. Мне удается точнее оценить человеческий фактор в историях, которые нам присылают. Потому что зачастую на видео не так уж много и видно, и приходится полагаться на человека, который его снял.
И, конечно, просто любопытство. Люди, имеющие опыт в расследованиях, просто интуитивно чувствуют, когда чего-то не хватает. То есть, может быть, дело не в том, что ты видишь, а в том, чего ты не видишь. Для меня это уже привычка, и она мне очень помогает. Никогда бы не подумал, что эти навыки мне пригодятся таким вот образом.
— В большинстве случаев все эти наблюдения — просто оптические обманы или результаты технических сбоев?
Джаэль: Точно. В смысле, действительно бывают случаи, когда просто некое явление неправильно распознают. И, сами понимаете, некоторые люди, которые снимают эти видео, на самом деле сами ищут всяких НЛО, привидений и т. д. И вот, увидев что-то странное, они заранее хотят верить: это именно то, что они искали.
— Сложнее ли вам придерживаться непредвзятой точки зрения, если это то, во что вам очень хочется верить, например, НЛО?
Бен: Этот вопрос надо задать Ларри. Встретившись с каким-нибудь случаем про снежного человека, он сразу же автоматически думает: «Снежный человек! Это правда».
Джаэль: Иногда встречаются случаи, которые вызывают огромный энтузиазм и хочется заняться расследованием в надежде, что они окажутся правдой. Но, тем не менее, как сказал Бен, мы ко всему применяем научный подход.
Со всеми нашими экспериментами этот процесс напоминает метод исключения. И, знаете, хотя я и не могу сказать, что каждый раз мы даём точные ответы, но каждый раз мы к ним всё ближе и ближе. И, как это обычно бывает с научным подходом, мы собираем гипотезы, но это ещё не значит, что в конце концов мы обязательно придём к однозначному заключению.
Джаэль: Как вы знаете, для нас главным критерием выбора того или иного случая — это его вероятность. Сколько людей это видели? Насколько это видео популярно? Сколько людей хотят получить ответ? Всё это вместе нам тоже иногда помогает сделать выбор. Еще, конечно, играет роль наше мнение. То есть мы смотрим и думаем: «Похоже на графику» или наоборот — похоже на что-то реальное, какой-то необычный феномен.
— А бывало такое, что вы доказали, что некий случай — вымысел, но что бы вы ни говорили, автор не верил и продолжал уверять, что это была правда?
Бен: Конечно.
Джаэль: Бывало такое. Я точно знаю, о каком случае вы говорите.
Бен: Это точно про тот эпизод, о котором я говорил, в Вашингтоне. Да, непростой случай. Понимаете, одно дело разместить видео в интернете с мыслями вроде «Прикольно, посмотрим, сколько народу в это поверит». И другое дело — продавать книги и DVD, ездить по миру и рассказывать про эту на самом деле выдумку. И меня это ужасно раздражает, потому что это ставит под вопрос реальное расследование. В конце концов, появляется неясность, дезинформация, и люди не знают, чему верить.
