Я шлепала по мокрому осеннему снегу, который неприятно скрипел под костылями. Неудобно шагать, но и оставаться там, в больнице я уже не могла, слишком надоела пища и постоянный приход врачей. Да и выписали меня сегодня.
Почему меня, бедную и больную, со сломанной ногой, не забрали? Мама в командировке, там у нее по работе опять чегой-то стряслось, она звякнула и предупредила меня. Слушать ее многочисленные извинения мне было тяжело, я отмахнулась тем, что меня друзья довезут до дома. НО. У друга вчера день рождение был, состояние не вполне рабочее, соответственно, вся наша дружная компания у него дома, в таком же неудачном положении. Я даже к нему домой дозвониться не смогла. Был вариант позвонить брату, но это было бы полным свинством, у него самого недавно аппендицит вырезали, и переться за мной из другого конца города он не собирался.
А говорили ведь мне, перестань прыгать с парашютом, сломаешь себе конечности, будешь плакать. До этого времени, не смотря на мою пожизненную неудачливость, я не ломала себе ног. Пальцы ломала, да. Руки тоже, с деревьев падала, вывихи и переломы получала. А вот этот тринадцатый, роковой, прыжок подвел мою ранее нетронутую нижнюю конечность.
Я остановилась на светофоре, стоя на одной здоровой ноге, наклонила голову к плечу и поправила в ухе наушник. Затем выжидательно уставившись на светофор, стала тихонько подпевать родному Кипелову. Красный цвет переключается, предлагая продолжить пешеходам движение, я нерешительно начинаю прыгать по дороге, стараясь держаться чуть подальше от потока людей. А то снесут к чертям, потом стенай и охай, подымайся. Я была уже на середине дороги, когда на меня метнулось нечто непонятное, алое. Оставалось всего считанные мгновения, я поняла и закричала, попыталась дернуться в сторону, в надежде спастись. Поздно? Да. Уже поздно. Хотя… смотря для чего поздно…
Как мне плохо… Все тело болело, левая, сломанная нога отзывалась скрипучей болью. Я медленно, стараясь не напугать окружающих и в первую очередь себя саму, начала материться сквозь зубы. Постепенно мат переходил в более изысканный, я уже не стеснялась, кричала во весь голос, надеясь, что боль хоть немного успокоится, испугается. Нет… Неудачная попытка заглушить боль.
Наконец, я заставила себя разжать плотно сомкнутые веки. Зря. Ой, зря… Белый, ослепляющий свет больно давит на непривыкшие глазам. Глаза слезятся, я огрызаюсь, и, облизывая потресканные губы прошу вырубить свет в довольно-таки изысканной форме.
Над ухом что-то неприятно жужжит, я попыталась отмахнуться от этого, не получилось. Жужжание повторяется, и не думая прекращаться. Неудобно, неприятно. Боль. Пока.
Опять? Сколько можно? Белый свет, противное жужжание под ухом, боль по всему телу, ноющая нога, пересохший рот. Кажется, плачу. По щекам струятся тоненькие дорожки, закрываю глаза. Почему я плачу? Я не понимаю. Нет смысла во всем этом. Нет никакой трагедии, не из-за чего плакать! Так мне кажется. Может, кто-то думает по-другому? Так подскажите мне, в чем проблема? Почему никто не слушает меня? Но слушать, значит уделять внимание… А нужно ли оно мне? Нет.
Уйдите. Оставьте в покое. Пожалуйста. Не нужно внимание!!! Дайте уже умереть… Я, наверное, не хочу жить… А зачем? Или…? Нет, над этим надо подумать.
– Жива?
Нет. Мертва.
– Уйди. - Прошу. Фырканье в ответ. Почему так плохо? Почему все так плохо? В чем проблема, может, объясните? Нет? Почему!?!
Мне нужно объяснение. Я люблю одиночество, но мне нужны заинтересованные во мне лица. Объясните мне, что я тут делаю. Почему так много немых вопрос с моей стороны? И почему так мало ответов с другого берега?
Открываю глаза. Ничего. Темнота передо мной, ехидный но в то же время горький смех над ухом. Что это? Смеха в моем небольшом сценарии нет и не должно быть. Удалите его со сцены, пожалуйста. Просим и преждевременно благодарствуем.
– Пожалуйста… - Шепчу, морщась от боли. В ответ мне, смех успокаивается и одобрительно твердит:
– Молодец. - Кивком подтверждаю его слова, слизываю со щеки соленую слезу. Легкий смешок, я шепчу нехорошие слова и чувствую, как он улыбается. Уберите этого отсюда, дайте пожить без неудобств. Хм… Назвать неудобством человека, когда у меня ОЧЕНЬ болит всё?
Пустота. Во мне ничего нет, тело не мое, оно нечувствительно. Как бы оживить себя? Как понять, что здесь происходит? И хочу ли я понимать? Хочу ли я терпеть все это? Мне никто не спрашивает. Если мое мнение никому не интересно, зачем я существую? Кому я нужна со своими бредовыми идеями?
Открываю слипающиеся от света глаза и стараюсь поднять руку. Тонкая, как ниточка, она расплывается перед глазами, превращаясь в блеклое пятно. НЕКРАСИВО. Это моя рука? Вы уверены? Подтвердите!
Урчу, как кошка, сглатываю противный комок в горле, пытаясь избавиться от ощущения своей неполноценности. Я - неполноценна? Издеваетесь?
– Ты где? - Зову я пустоту. Он здесь, он не бросил меня, он - противный смех и ужасное жужжание над ухом. ОН - мой мучитель. Но он меня не бросит, так же как и я его. Пока мы вместе… И никуда не деться от боли.
