Когда она вошла, я встретил ее также ласково, как и ее бывший третий муж, ныне покойник — двумя выстрелами в живот. Замерев на месте, схватившись за живот, она медленно подняла лицо и уставилась на меня — сидящего в ее любимом старинном кресле с высокой изогнутой спинкой и широкими мягким подлокотниками. Боли на ее красивом лице не было — пробитая второй пулей личная носимая аптечка сработала отлично, успев впрыснуть немалую дозу лекарств еще до того, как она успела почувствовать обжигающую боль. А судя по прерывистому писку, аптечка еще кое-как функционировала. Значит, продолжала подавать лекарства в организм. А заодно наверняка подняла тревогу.
Меня не волновало ни первое, ни второе. Пули были особыми, лечи не лечи — ей не жить. Спасут разве что в госпитале, если решительная бригада врачей оперативно удалит половину внутренних органов, заменив их временными имплантами. А охрана… охрана не придет.
- Нет — покачал я головой и озвучил то, что знал я, но на что все еще надеялась она — Охрана не придет. Жить тебе еще минут пятнадцать. Без аптечки пять. Но так и так через пару минут ты свалишься в кому, откуда уже не выйдешь.
Умный взгляд женщины, что выглядела подтянутой спортивной современной бабушкой лет на шестьдесят, а на самом деле готовилась распечатать тринадцатый десяток, чуть вздрогнул, чуть поплыл. Она оценивала мои слова… чуть и опыт подсказали ей — я не лгу. Это конец.
Сделав медленный шаг, она медленно, по-прежнему не отпуская рук от пробитого живота и пострадавшей аптечки, опустилась во второе кресло, что стояло в паре метров от меня. Секунд двадцать мы мерились взглядами, а затем она, поняв, что я просто наблюдаю и жду, спросила сама, начав с самого неправильного вопроса.
- Кто платит тебе?
Все же я переоценил ее интуицию.
Я промолчал, но качнул головой, давая ответ и заодно давая шанс задать правильный вопрос. Она снова не поняла и повторила, заодно попытавшись начать торговлю:
- Кто заказал меня? Я заплачу в десять раз больше. Заплачу прямо сейчас — за антидот от той заразы, что ты вбил пулями в мое тело.
Вот в чем дело… она решила, что раз я сразу не прострелил ей голову, то только потому, что жду от нее выгодных деловых предложений. Она еще не верит, что это на самом деле конец. Придется ее разочаровать:
- Это не заказ — мирно улыбнулся я, глядя на старый револьвер в моей руке. Старый, но в идеальном состоянии. Оружию давно уже исполнилось два века, а мне оно досталось по наследству от одного старого черного засранца, что обитал под навесом на крыше старого небоскреба на добрую треть ушедшего в океан — Это личное. От меня — тебе.
Вот теперь она поняла. В ее лице что-то неуловимо изменилось. Откинувшись на спинку кресла, она убрала руки с покрасневшего живота, мокрый от крови шелк облепил ее плоский живот, все еще полные бедра и едва заметный прямоугольник ультрасовременной аптечки.
Понимая, что ее время уходит и одновременно понимая, что я не солгал и торговли не будет, но явно все еще надеясь на охрану, что почему-то не спешила спасать ее драгоценную жизнь, она, убрав руки на подлокотники, задала, пожалуй, самый главный вопрос. И на этот раз она не ошиблась:
- За что?
- Львиная лапа — едва заметно улыбнулся я — Так называется один ныне вымерший вроде бы цветок…
- Цветок, что рос в высоких горах… Эдельвейс…
- В высоких горах и среди океанских волн, если верить легендам морских племен — добавил я и во мне снова всколыхнулся отголосок застарелой и почти уже умершей ненависти — Не прикидывайтесь. Вы не можете не помнить старую жилую башню, что в дни своего расцвета была окрашена в белоснежный цвет.
- Благородно белый… — едва слышно произнесла она и в ее глазах зажглось понимание. А следом появилась обреченность. Она поняла — не сторговаться. Особенно с тем, кто забрался так далеко и высоко только ради лишь старой полузабытой истории…
- Да — согласился я — Все верно. Благородно белый в переводе с немецкого. Эдельвейс. Поэтому чаще всего тот старый небоскреб называли Белой Башней. Но в поздние времена башня уже не была белой… А когда башню забросило правительство и там обосновались независимые общины и беженцы, башня еще не раз меняла названия — с каждым новым царьком, что мечтал увековечить свое никчемное имя. Но старое название никто не забывал. Белая Башня… Смешно, да? Я рожден в Белой Башне, а занимаюсь такими делами как отстрел старушек посреди вечной ночи. Может мне стоило родиться в Темной Башне? Как считаете, благородная леди?
- Ты… ты один из тех, кто выжил… был ребенком?
- Да — кивнул я, не сводя взгляда с ее начавшего мертветь лица — Я один из тех, кто выжил после той тотальной зачистки… Вы послали по наши целый отряд наемников и дали им всего один приказ — убить всех! И они постарались…
- Я… у меня была причина так поступить!
- Да — снова кивнул я — Не спорю. Может и была… Ваш любимый сын, единственный, что был зачат и рожден естественным путем, не считая пятерых других пробирочных… он упал в океан неподалеку от Белой Башни. Был подобран рыбаками-сборщиками…
- А затем был убит! Убит без причины! Потехи ради!
