Давным-давно, уж точно не помню, когда, я впервые посмотрел постановку Малого театра «Волки и овцы» – комедийную пьесу великого русского драматурга Александра Островского. Там, в самом конце, один из персонажей говорит в сердцах: «Какие мы с вами волки? Мы куры, голуби… по зернышку клюем, да никогда сыты не бываем».
Э, нет, подумалось мне. Люди – не куры, это уж всяко. А вот куры, действительно, если приглядеться, здорово смахивают своими повадками на людей. А какое многообразие куриных пород развелось в мире! Поинтересуйтесь при случае, и вы обнаружите среди них дамочек всех цветов и оттенков, кавалеров со вздернутыми или волочащимися по земле хвостами… Есть даже с голубой кровью, есть – с черной. И у каждой породы – свой норов, свои пристрастия и антипатии.
А потом, уже в зрелом возрасте, прочитал я книгу Анатоля Франса «Остров пингвинов». Там пингвинье сообщество постепенно превращается в людское – как внешне, так и внутренне. В смысле нравственности и жизненных устремлений. Но… В отличие от сотен куриных пород, все пингвины похожи друг на друга, словно вывелись из одного яйца. Не то что люди.
Куры веками жили подле человека, но заслужили одни лишь обидные прозвища: клуша, петух-горлопан, мокрая курица… А поговорки – разве они не унизительны для куриного племени? «Курица не птица», «куриные мозги», «как курица лапой», «тупая клуша»… И так далее – каждый может продолжить этот перечень донельзя несправедливых эпитетов.
Сейчас в супермаркетах планеты обычных кур встретишь нечасто, их повсеместно вытеснили бройлеры – искусственно выращенные в закрытых помещениях, не ведающие вкуса зеленой травки и пшена, стандартизированные мясистые тушки. Пожалуй, только в деревне и можно увидеть «вольных цыплят» – так называемых чиккен-фри, если выражаться профессиональным языком англоязычных птицеводов.
А скоро, возможно, появятся в массовом производстве и такие биологические существа, которые описаны в моем романе под именем «гройлеры» – клонированные мутанты, лишенные всех признаков индивидуальности, даже оперения и сережек с хохолками.
Мне давно хотелось написать забавную, милую и увлекательную историю о приключениях «вольных кур» и соседствующих с ними гройлеров. Историю, одинаково интересную для детей и взрослых, наполненную событиями, страстями и переживаниями.
Ее-то я и предлагаю на суд читателей.
Глава первая
Мистер Гройль не в духе
Этим утром, как обычно, в 6.00, пунктуальнейший мистер Гройль пробудился от вязкого, тягучего сна, в каковой он ежевечерне впадал по причине сверхвысоких доз антибиотиков, гормонов роста, антиоксидантов и прочей бяки, именуемой одним общим словом: «химия». Постоянно пожирая все эти супер-харчи, достойнейший правитель Империи Гройлеров был напрочь избавлен от каких бы то ни было хворей. Во всяком случае, сам он непреложно верил в это. А главное – вся эта синтетическая муть со страшной силой прибавляла мистеру Гройлю веса, работоспособности и физической выносливости.
Мистер Гройль хрипло откашлялся, будто старая, жилистая курица. Проковылял, цокая по гудронату (гудронному ламинату) длинными, загнутыми когтями, к выгнутому трюмо. Ох и не простое это было трюмо, замечу вам! Особенностью хитроумного оптического сооружения было одно существенное свойство, которое открыл главный химик и технолог империи мистер Грой. А именно – отраженная в этом лукавом зеркале особь казалась самой себе гораздо выше и дебелей. И мистер Гройль со временем уже привык верить тому, что видел в своем кривом зеркале.
Старший Канцеляр великой империи уставился на свое отражение осоловелыми глазками упитанного гройлера среднего возраста. Дебелая туша – как говорится, поперек себя шире – покоилась на мощных окороках, расставленных в стороны. Из каждого плеча торчали кожистые, согнутые в локтях верхние конечности – то, что у примитивных кур и петухов именовалось крылышками. А венчалась гройлерная туша головенкой, тоже очень похожей на куриную. Толстый, крючковатый клюв, а по бокам – глазки-бусинки. Вся остальная часть тела, именуемая головой, являла у всех гройлеров голый, пупырчатый шар. Впрочем…
Нет, только не у Старшего Канцеляра!
Мистер Гройль критически мотнул клювом и в очередной раз убедился: дряблые, отвислые брыли, свисавшие с его подбородка, за ночь не только не уменьшились, а, казалось, наоборот – еще больше набрякли. И это несмотря на то, что главный химик, технолог и косметолог Империи Гройлеров – мистер Грой, вот уж который месяц клятвенно заверял своего шефа, мистера Гройля, что, дескать, благодаря новому чудодейственному раствору (если, конечно, его прилежно вкалывать в обе жирные брыли перед сном), так вот, благодаря этим безболезненным инъекциям и правая, и левая отвислость вот-вот «захряснут» – согласно термину того же химика-косметолога Гроя. То есть отвердеют, превратятся в мощные хрящи. А это якобы придаст облику исполнительного главы империи дополнительную суровость и властность.
А то ведь, чего доброго… Не ровен час, и злые языки втихомолку начнут называть его вовсе не уважительным именем «мистер Гройль», а… тьфу, даже подумать срамотно, не то что вслух произнести… Ммм… А все эти брыли! Мистер Гройль оглянулся по сторонам, как бы желая лишний раз убедиться, что никто его не видит и не слышит, и беззвучно прошептал своему изображению в зеркале: «Грыль-Брыль! Вот ты кто. И не мистер, а как-нибудь так: микстер…. Помесь, потребляющая микстуры шарлатана-косметолога Гроя».
