«Тот, у кого нет своих детей, всегда прекрасно знает, как надо воспитывать чужих…»
Я открыла глаза и увидела двух женщин, одна из них была в голубой «пижаме», в каких ходят врачи, другая в длинном сером платье, белом фартуке и косынке с красным крестом. Стоя спиной ко мне, они продолжали тихий разговор.
– Затравила совсем мою Машку. Мол, и бегает моя дочь на переменах, и голос-то у нее слишком громкий, – жаловалась доктор.
– Так радоваться надо, что ребенок активный, значит, здоровый, – сказала ее собеседница. – Хуже нет, если дитя букой в углу сидит.
– Ксюшенька, у тебя свои дети, поэтому ты меня понимаешь. А наша училка старая дева, зудит осенней мухой: «Первоклассник обязан молча работать во время урока, а на перемене ходить по коридору мерным шагом, заложив руки за спину». Это заявление я на родительском собрании слышала. А теперь скажи, найдется ли хоть один семилетка, способный так себя вести?
– Похоже, педагоги мечтают учить глухонемых детей в инвалидных колясках, – раздраженно подхватила Ксения, – те уж точно бегать не станут. И чтобы отцы у них были сплошь олигархи, которые давали бы школе несметные деньги. Вечно от родителей что-нибудь требуют – то занавески купить, то оборудование для спортзала. А туалетная бумага? С каждого ребенка в месяц по рулону! Да еще по бутылке жидкого мыла. И цветы-подарки к каждому празднику. Представляешь, наш физкультурник разозлился, что ему ко дню рыбака родительский комитет конверт с купюрами не вручил, и всему классу неуды влепил. Кстати, вот что интересно, многие учителя двойки детям ставят, идиотами их обзывают, а как только родители кого-то из них репетитором наймут, сразу меняются: «Сю-сю-сю, Машенька такая молодец, чмок-чмок, у нее пятерочка».
Я медленно села, и кровать заскрипела. Болтушки обернулись, врач обрадовалась:
– Евлампия Андреевна, наконец-то вы очнулись! Как самочувствие?
Ксения, не говоря ни слова, убежала.
Я потерла ладонью лоб.
– Добрый день.
– Утро, – поправила врач. И уточнила: – Восемь часов. Давайте познакомимся. Я – Валерия Львовна, дежурный терапевт. А как вас зовут?
– Лампа, – привычно ответила я. И слегка удивилась вопросу: – Но вы же знаете, как меня зовут, только что произнесли мои имя и отчество.
– Ой, какая вы умница! – обрадовалась Валерия. – Теперь скажите: где вы сейчас находитесь?
– Судя по интерьеру, в больнице, – протянула я.
– Молодчина. Просто герой! – рассыпалась в похвалах Валерия Львовна. – А как сюда попали?
– Не знаю, – растерялась я.
– Не беда, – улыбнулась врач, – это не самое страшное. К нам иногда привозят людей, которые не могут сообразить, какого они пола, мужского или женского. И ничего, через месяц-другой все у них налаживается.
Дверь палаты распахнулась, внутрь ворвалась орава людей с воздушными шариками, флажками и букетами.
– Лампудель, узнаешь меня? – спросила шагавшая впереди всех Катя. В руках моя подруга держала большую спортивную сумку. Следом за Катей шел юноша с плюшевым медведем.
Я закуталась в одеяло.
– Нет! Вы кто?
Все замерли. Лицо Кати на секунду приняло озабоченное выражение, но потом его сменила широкая улыбка.
– Лампуша, не переживай, ты обязательно поправишься.
– Вот и отлично, что ты все позабыла, – обрадовалась высокая стройная девушка. – Значит, больше не будешь злиться за разбитую мной лампу.
– Лиза, убитый тобой светильник навечно останется в моей памяти, – заявила я. – Увидела его в Питере и очаровалась – основанием лампы с красивым абажуром была статуэтка кошки, сидящей в кресле и читающей книгу. Я везла ее в Москву на груди, боясь повредить, она жила у меня на тумбочке два года. А потом приехала Лизонька и… бумс, нет моей кошки.
– Ты все помнишь! – засмеялась Катюша.
Я спустила с кровати ноги и стала нашаривать тапки.
– Вас забудешь… Зачем пришли?
– Палату празднично украсить, – сообщил Кирюша, – чтобы тебе, Ламповецкий, весело стало.
– Только занавески менять не будем, – заметила Лиза. И все рассмеялись.
– Больная не знает, как сюда попала, – сказала врач. – Екатерина Андреевна, вы же медик, а притащили цветы и мягкую игрушку. Что бы сами-то сделали у себя в отделении с родственниками, которые принесли больному медведя и пионы?
– Плюшевого зверя вон, букет на первый этаж в ларек с книгами, – ответила подруга. – Ни инфекция, ни аллергия мне у пациентов не нужны.
– Ну вот, – кивнула Валерия Львовна. – А тут нарушаете?
– Хорошо хоть они собак не привели, – ухмыльнулась я.
Катя открыла спортивную сумку, которую успела поставить на пол. Из ее недр, обиженно сопя, выбрались мои мопсихи Фира и Муся, одетые в нечто белое, похожее на футболки.
– Ой! Какие хорошенькие! – умилилась Валерия. – Только с животными в клинику никак нельзя.
– Это медсестры, – поправил Кирюша, – средний медперсонал широкого профиля. Видите – обе в халатах. Я полночи им спецодежду шил.
– Девочки! – позвала я.
Фира и Муся взвизгнули и бросились к кровати.
– Не дай бог завотделением появится, – занервничала Валерия, – вломит он мне за присутствие ваших медсестер. Ладно, вы тут пока пообщайтесь, а я в коридоре покараулю, и если начальство с обходом покажется, сразу шумну.
