Жан-Мари был не из тех парней, кого девушки за глаза называют «красавчик». Нос у него был толстоват, рот слишком велик, волосы не слушались гребня, а главное, в яркие солнечные дни лицо его сплошь покрывалось веснушками. Можете себе представить, какие насмешки он переносил, какие прозвища получал из-за этих веснушек! Это уж как водится…
Впрочем, все было бы ничего, да полюбил Жан-Мари Розалинду, самую красивую и самую кокетливую девушку во всей деревне. А чтобы такая девушка обратила внимание на парня, он должен был быть совсем не таким, как Жан-Мари.
Но Розалинда не отталкивала парня от себя, и это было хуже всего. Его непрестанное восхищение ею нравилось девушке, ведь она только этого и хотела. Вместо того чтобы тактично отказать ему, она играла его робостью, иногда ненадолго вселяла в его сердце надежду, разрешив проводить себя на бал, а потом танцевала с другими. Одним словом, она делала его несчастным, и это доставляло ей удовольствие.
Однажды Розалинда исчезла.
Она пошла после обеда к обрыву нарвать полевых лилий, запах которых так нежен и крепок, да так и не вернулась, хотя уже наступил вечер.
В тот же вечер были начаты поиски. Руководил ими Жан-Мари, сердце которого разрывалось от тревоги. Всю ночь парни из деревни с зажженными факелами в руках бродили по зарослям камыша вдоль скалистого берега, по оставшимся после прилива лужам морской воды, полным ракушек. Они обшарили скалы наверху и внизу. На следующий день, едва занялась заря, Жан-Мари спустился по веревке, чтобы посмотреть, не повисла ли Розалинда на каком-нибудь выступе скалы.
Поиски оказались тщетными. Волны тоже не принесли тела Розалинды, так что самую красивую девушку деревни не пришлось даже похоронить и никто не положил венков или белых цветов на ее могилу.
Мало-помалу парням надоели поиски, и воспоминание о Розалинде не мешало им отплясывать по воскресеньям с другими кокетливыми девушками. Но Жан-Мари не хотел веселиться с ними. Он не мог не искать Розалинду. У него уже не было надежды найти ее живой, но ему хотелось посидеть на могиле любимой девушки, а не оплакивать ее над бескрайним простором моря, где покоится столько неведомых жертв.
Однажды утром Жан-Мари сел в лодку с намерением еще раз осмотреть бухту Уединения, которая получила свое название за то, что в нее не могли проникнуть со стороны скал даже самые сильные и ловкие юноши. А чтобы добраться до нее с моря, нужно было пройти очень опасное место — большую мель. Зато в бухте отважного путешественника ожидала награда — прелестный песчаный пляж, так и манивший прилечь отдохнуть и погрезить. Там можно было купаться вдали от толпы, которая на больших курортах пытается вытеснить море из берегов.
Жан-Мари в прошлом году возил сюда свою любимую. Тогда эта долгожданная поездка, к которой он так готовился, не принесла ему ничего, кроме разочарования.
Когда они проплывали над той самой опасной мелью, девушка почувствовала себя плохо и выглядела уже совсем не такой красавицей, как всегда. На пляже Розалинде не понравилось: песок показался ей грубым, раковины — бледными, вода — слишком прозрачной; она не могла глядеться в нее, как в зеркало, и вместо своего лица видела среди увитых водорослями скал лишь жемчужно-серых и черных рыбок. Но, пожалуй, самым худшим было то, что девушка и юноша по-разному смотрели на будущее.
Итак, Жан-Мари снова был в бухте Уединения. Погода стояла великолепная, легкий ветерок рябил морскую гладь и приносил прохладу. При виде такой благодати должна была смягчиться самая острая боль, но юноша не видел окружавшей его красоты.
Думая о Розалинде, он погружался в прозрачные воды, надеясь найти среди рыб, камней и моллюсков ее тело.
Много часов плавал он напрасно и наконец вынужден был сделать передышку.
Едва прилег он на песчаный берег, как сразу же впал в глубокий сон.
Он увидел во сне живую Розалинду; она гуляла с ним в прекрасном саду, усаженном невиданными деревьями, покрытыми цветами и плодами; они бродили вдвоем по тенистым дорожкам, он держал ее руку в своей руке, и оба они были счастливы.
Во сне девушка явилась ему такой, какой она никогда не была наяву.
Когда Жан-Мари проснулся, солнце уже погружалось в море.
Было слишком поздно плыть обратно на легкой лодке. Проходить ночью мель дело опасное. Хотя Жан-Мари и считал, что не сможет пережить Розалинду, он все же соблюдал осторожность и не подвергал себя ненужному риску.
Наступила ночь, и луна сделала все, что могла, чтобы заставить забыть о солнце. Это была дивная ночь: небо, полное отблесков, бороздили падающие звезды — вечные души мертвых светил.
Жан-Мари потерял представление о времени. У него не было других часов, кроме звездного неба. Вдруг в тишине ночи, нарушаемой лишь тихим плеском волн, набегавших на берег, Жану-Мари почудился человеческий голос. Это был скорее даже не голос, а стон, доносившийся откуда-то издалека, словно жалоба каких-то неведомых существ — ангелов или детей. Потом снова наступила тишина, и снова повторился еле слышный стон. Казалось, то плакала скала под ударами волн или пела о любви покинутая сирена.
