Борис Можаев
ГОВОРИТ "БРАСЛЕТ-16"
Случилось так, что четыре последних года я не бывал в родных местах на Рязанщине, не колесил по заливным лугам да по лесным деревенькам.
Говорили мне, что через Касимов до Пителина теперь не проедешь - за Окой дорога разбита окончательно, И по южному большаку, по которому когда-то ездил тамбовский губернатор, от Шацка до Сасова, тоже не больно, мол, докатишься. Однако нынешней весной этот большак починили, и я доехал своим ходом до Пителина.
А дальше - увы! Не только что на луга - в соседнее село Синорму на "Волге" не проедешь, а село это в версте от Пителина и к тому же стало составной частью Пителинского поселка. Впрочем, и в другой конец поселка в Шибково - тоже не проедешь, весь бывший выгон разбит, ездят в Шибково полем и в объезд, по немыслимо грязной дороге. Колеи глубокие, сядешь посреди такой дорожки - и не вылезешь. Станут тащить - все брюхо обдерут.
По всему поселку рытвины и выбоины страшенные: белый дорожный камень, уложенный в мостовую еще дедами, поднят на дыбы могучими "КрАЗами" да "КамАЗами", а заливные луга от Темирьева до реки Мокши исхлестаны все вдоль и поперек широченными и глубокими колеями, так что и места живого не найдешь.
Ездили в луга на вездеходе с председателем райисполкома Артюхиным, я все шумел при виде спущенных да пересыхающих озер. Особенно печальное зрелище представляло собой когда-то славное лебединое озеро Широкое, растянувшееся более чем на версту среди роскошных заливных лугов и теперь обезвоженное, спущенное до илистого болота, зарастающего камышом, да сусаком, да водяной заразой.
Артюхин говорит, что озера эти нигде не числятся и называют их по-всякому. Мелиораторы с ними вообще не считаются. Я возражаю.
- Ведь не только погибло озеро, не только красоту порушили, - говорю, это же прилегающие луга обезвожены. Сотни гектаров великолепных заливных лугов испорчены.
- Что делать? У мелиораторов свои планы. Они рыли канавы и спускали озера. Деньги зарабатывали. Что им наши луга! Им траву не косить и даже брусок не носить... - Артюхин поглядывал на искалеченное озеро, покусывая травинку, и говорил спокойно, не то чтоб в утешение себе, а как бы о давно переболевшем. - Мы уж привыкли. До нас их спускали, озера-то...
Александр Николаевич Артюхин еще относительно молод, учтив, при галстуке, скорее похож на доктора.
- Ну, то старый грех с озерами, - говорю. - А туда поглядите! Что делают грузовики с лугами-то! Всю траву с грязью перемешали.
Он только вздохнул и плечами пожал:
- Что поделаешь?..
- Да запретите ездить по лугам! Хотя бы в дожди да в весеннюю пору, когда еще грунт не окреп. Ведь это же не езда, а порча лугов. Где грузовик прошел - там и спаренная траншея метровой глубины, хоть становись в нее и веди огонь с колена. Вот только по кому стрелять? Кто портит ваши луга-то?
- Все кому не лень. Там, на берегу реки, щебеночный склад, щебенку привозят на баржах из-под Касимова. Карьер областного значения! За этой щебенкой едут со всех концов. Как же я им запрещу? Меня никто и не послушает.
- Луга-то ваши! Убытки вам наносят, вашему району.
- Район наш, и убытки наши. А земля ничья. Будь мы хозяевами, разве мы допустили бы такое калеченье лугов? Уж провели бы дороги, кабы сами капиталами распоряжались и технику могли бы покупать. А пока нам на дороги дают грош да копу. Вот и ездят по лугам да по полям - кто где хочет. А где еще ездить? Грунтовые дороги и в грязь непроезжие, и посуху все в рытвинах. По ним не больно покатишься.
- Ну, хоть хозспособом постройте дорогу на реку. Хоть бором-собором! Она же необходима.
- Мы и сами не хотим строить ее. Карьер этот закрывают. Построй дорогу - сюда нагрянет столько машин отдыхающих, что все луга окончательно вытопчут.
- Отведите по реке специальную площадку для отдыха, покройте ее асфальтом или бетоном. А в любом другом месте проезд запретить. Посмотрите, как охраняют дюны в Прибалтике.
- У нас не та публика, - усмехнулся он. - Прут повсюду - и целиной едут, и по прогонам. Милиция с ног сбивается.
- Штрафуйте! Но дорога должна быть. Область не строит - сами постройте. На то и хозспособ.
- Хозспособом? - Он горько усмехнулся. - Дорожная техника старая, постоянно ломается, запчастей нет, горючего нет, людей не хватает. Какой там хозспособ! На ремонт дорог и то денег мало. Поселок вон весь разбит да разворочен. Не работа - тоска зеленая. А в дальних селах и того хуже...
Впрочем, унылая картина бездорожья угнетает душу лишь в дождливую пору; но вот выкатило солнце, пообдуло ветерком родимые просторы, захрясли дорожные колеи да рытвины, и, объезжая их, покатили во все пределы юркие "Запорожцы" да "жигулята", запылили по лугам и полям, прибивая колесами не только траву, но и рожь, и овес, и пшеницу, а то и по картошке ездят. Нет им ни запрета, ни удержу. Вольная жизнь наступает. На полях да на лугах работать некому, а леса полны грибников да сборщиков ягод, озера и речки забиты отдыхающим людом: и приезжими, и своими коренными жителями. Тут и автомобили всех марок, и мотоциклы, и мопеды, и велосипеды... Живет народ и не тужит.