Если будешь белой и пушистой, то из тебя сошьют шубу…
Я поставила коробку с тенями на стол.
– Лерочка, на мой взгляд, лучше хорошо относиться к людям, а не плохо.
– Папа тоже так говорит, – кивнула девочка. – Но потом, правда, тихонько добавляет: «Но если будешь белой и пушистой, из тебя сошьют шубу. Иногда кое-кому надо и в глаз дать!» А вы как думаете?
Я не успела ответить – дверь гримерки распахнулась, появилась полная дама лет пятидесяти, в дорогом платье. Она строго произнесла:
– Валерия, тебя все ждут! Это неприлично! Даже английская королева везде появляется вовремя, а ученица Чернова никак к нам не выйдет.
– Мадонна на два часа начало своего концерта задержала, и ничего, все молчали, – буркнула себе под нос Чернова.
Я быстро стряхнула с кисточки лишнюю пудру.
– Простите, Зинаида Федоровна, это моя вина. Забыла в машине парик Валерии, пришлось бежать на стоянку. Пока туда-сюда смоталась, почти полчаса прошло. Парковка-то у ворот, по саду гимназии ездить нельзя.
– Абсолютно верно, – кивнула Зинаида, – если разрешить кому ни попадя по территории разъезжать, мы лишимся газонов и цветов. Ускорьтесь, Степанида. И впредь не забывайте прихватить все необходимое, отправляясь на работу, за которую вы получаете очень приличные деньги. А тебе, Валерия, от всей души желаю никогда не походить на женщину-чудовище, которая в непотребном виде скачет по сцене, показывая неприличные жесты. Козлова, сколько вам надо времени, чтобы приготовить Чернову к репетиции? Сутки?
– Четверти часа хватит, – смиренно ответила я.
– Безобразие! – покраснела недовольная учительница. – Нужно было начать прогон в шестнадцать ноль-ноль, сейчас четыре часа ноль две минуты, а слониха все еще не готова. Учтите, я засекла время: если Валерия в положенный час не появится на сцене, вам срежут оплату за сегодняшний день. Ясно?
– Вы абсолютно правы, – сказала я.
В глазах Зинаиды промелькнуло удивление. Она повторила:
– Все устали ждать Чернову. Если хоть на десять секунд задержитесь, ополовинят ваш гонорар.
– Вы абсолютно правы, – сказала я. – Нельзя опаздывать, наказание мое совершенно заслуженно.
Зинаида Федоровна открыла рот, мгновение постояла молча, потом развернулась и ушла.
– Злобина противная, – прошипела Лера, когда училка скрылась из виду.
– Лучше этого вслух не произносить, – заметила я, не удержавшись от улыбки. – Услышит кто-нибудь, как ты преподавательницу обзываешь, и тебе влетит.
Девочка рассмеялась.
– А вот и нет!
– Хочешь сказать, что в вашей гимназии нет ябед? – уточнила я. – В моей школе одноклассницы частенько бегали «стучать» классной руководительнице друг на друга.
Валерия развеселилась еще сильней.
– Знаете фамилию Зинаиды?
– Нет. Только имя с отчеством, – ответила я.
– Она Злобина! – сообщила Валерия. – Это тот случай, когда данные паспорта с человеческой сущностью совпали. Училка нам недавно на уроке объясняла, как русские фамилии образовались. Некоторые произошли от профессии – например, Кузнецов, Поваров, и если кто-то такую носит, значит, его предки всякую всячину из железа ковали или еду готовили. А есть фамилии от прозвищ или физических недостатков. У Горбунова в роду точно горбун имелся, а у Доброва, похоже, все добрые в семействе были. Так я чуть не лопнула, пытаясь не расхохотаться. Зинка-то наша – Злобина! Значит, ее прапрадед какой-нибудь Кощей Бессмертный или палач кровожадный. Я не могу «злобиной» в лицо ее называть: госпожа Злобина, добрый день… Вот же ржачка! Но почему она сейчас так быстро заткнулась, не стала вас пилить? Обычно-то классуха мозг чайной ложкой через нос медленно вынимает.
– Если хочешь предотвратить скандал, скажи тому, кто предъявляет к тебе претензии: «Вы правы», – посоветовала я. – Согласишься с обвинениями, и фонтан злобы захлебнется. Ну раз, ну два, ну три к тебе пристанут, но, услышав очередное «вы правы», отвяжутся. Трудно конфликтовать с тем, кто с тобой согласен. Вот если возражать или что-то недовольное себе под нос бубнить, тогда выяснение отношений на неделю затянется. Еще совет: если педагог к тебе придирается, нужно сказать маме, а самой не огрызаться, это даст вредной тетке возможность упрекать ученицу в хамстве.
Лера вскинула голову.
– Не собираюсь поддакивать Зинке-дуре! Мадонна ей, видите ли, не нравится… Я от певицы тоже не в восторге, но она всего сама добилась, денег у нее вагоны. Злобина просто звезде завидует. Училка обо всех, кто в телике появляется, про наших и не наших звезд, всегда гадости говорит. А насчет того, чтобы матери пожаловаться… Нет у меня мамы, умерла.
– Прости, – тихо сказала я, – не знала. Я тоже росла сиротой, не помню своих родителей, меня воспитывала бабушка.
– Я в первом классе училась, когда мамочки не стало, – уточнила Лера, – но она до сих пор у меня перед глазами стоит. А у вас и папы нет?
– Нет, – ответила я, – только бабуля, Изабелла Константиновна, все зовут ее сокращенно – Белка.
– Она пенсионерка? – поинтересовалась девочка. – Поэтому вы в нашей гимназии ребят для спектакля гримируете? Бабушке надо дорогие лекарства покупать? Денег не хватает?
