Алонсо Шепард, начальник бюро геологоразведки, внес последние данные по Девкалиону, сунул документ в папку с пометкой «Д» и через стол передал секретарше.
— Подшейте, и пора по домам, мисс Фромм. Уже почти полночь.
Мисс Фромм была марсианкой — точнее, представительницей первого поколения рожденных на Марсе, и потому считала себя местной. Шепард, проведший на планете меньше года, считал себя чужаком.
Впрочем, чужачкой казалась и мисс Фромм вопреки её марсианскому происхождению. Наблюдая, как она убирает папку в специальный ящик, он сравнивал её с утонченными женщинами, обитавшими на Марсе тысячи лет назад, в период расцвета цивилизации, с женщинами, чей образ увековечен на картинах, висящих в марсианском зале музея искусств «Метрополитен». Высокая, аппетитная, по собственному заявлению «настоящая секс–машина», мисс Фромм страшно тяготилась сравнением с древними марсианками, чем доставляла Шепарду невероятное наслаждение. Сколько бы он ни пытался взрастить марсианские виноградники, те никогда не будут плодоносить из–за лисичек вроде мисс Фромм, подрывающих корни.
Пристроив папку, секретарша вернулась за стол, уставленный электронными самописцами. На лице, несмотря на поздний час, ни тени усталости. Темные блестящие волосы, как всегда, аккуратно причесаны, серые глаза лучатся энергией и задором, на щеках — легкий румянец, свидетельствующий об отменном здоровье.
— Подать вам пальто, мистер Шепард? А то у вас вид какой–то неважный.
Он только фыркнул. Еще не хватало, чтобы с ним нянчились, тем более мисс Фромм. Погасив в кабинете свет, он нагнал секретаршу у лифта. Они молча спустились на первый этаж геологического бюро Эдома-І и вышли в безлюдную ночь.
На улице Шепард растерялся. Впервые они с мисс Фромм заработались допоздна. Впервые очутились тет-а-тет за порогом. Предложить проводить её или не стоит? В Эдоме-І нет разгула преступности, но час поздний, есть риск нарваться на пьяных.
Шепард попробовал увильнуть от повинности.
— Вы уверены, что благополучно доберетесь домой, мисс Фромм?
Та засмеялась, обнажив щербинку между передними зубами.
— Моя квартира всего в двух кварталах — я не вы, мистер Шепард, мне претит жить за городом, отрицая удобства и здравый смысл.
Слава богу, он тоже не такой, как она, однако колкое замечание его задело.
— Удобство и здравый смысл еще не всё, мисс Фромм.
Она пропустила слова мимо ушей:
— Может, проводите даму? А то мало ли! Потом выпьем по пиву, посмотрим кино.
Этого он и боялся!
— Простите, не хочу опоздать на последний турбопоезд.
— Турбо–херурбо. — передразнила она. — Зачем ехать такую даль, когда есть шанс переспать с настоящей секс–машиной?
За три месяца службы в бюро Шепард свыкся с беспардонностью секретарши, но сейчас она хватила через край.
— Порядочные девушки так не говорят.
— А марсианки с будущими мужьями говорят.
— Повторяю в тысячный раз — я не собираюсь жениться!
— А вы подумайте хорошенько. Такие красотки на дороге не валяются. Грудь девяносто шесть с половиной, талия шестьдесят восемь, бедра — сто. Рост метр семьдесят три. Вес пятьдесят восемь. Без одежды.
Мисс Фромм и раньше озвучивала свои параметры Для марсианок дело привычное. Шепард поначалу негодовал, потом махнул рукой, хотя такая тактика ему не нравилась.
— Поймите. — вздохнул он, — тело, разложенное на цифры, теряет свою привлекательность. Вдобавок, математический подход к сексу лишает его последних крупиц романтичности.
Мисс Фромм снова расхохоталась, обнажив знакомую щербинку, словно гордилась своим несовершенством.
— Да что вы знаете о романтике, мистер Шепард?
— Знаю, что на Марсе она умерла тысячи лет назад! Еще знаю, что у начальников, которых заботит благополучие секретарш, в голове вместо мозгов опилки. Доброй ночи, мисс Фромм!
Он повернулся и зашагал прочь. Несколько секунд за спиной было тихо, потом по мостовой зацокали каблучки — мисс Фромм направилась домой. Звук стремительно удалялся и вскоре стих.
Вот нахалка! Упрекнуть его в отсутствии романтики! Раздосадованный, Шепард шел в сторону турбо–вокзала. С мисс Фромм нужно что–то решать — и срочно.
У огороженных марсианских руин, вокруг которых возвели Эдом-І, он замедлил шаг. Может толика красоты усмирит растрепанные чувства. За пластиковым частоколом в звездном свете белели изящно вытесанные колонны. Обломок остроконечной башни тянулся к яркому диску далекой луны, что висела высоко над прозрачным герметичным куполом, защищавшим город от холода и кислородного голодания. Брусчатка серебряными листьями покрывала бесплодную землю.
Всякий раз при взгляде на руины древних зданий. Шепард представлял некогда обитавших там марсиан. Высокие, утонченные, с благородным выражением на благородных лицах, они мирно бродили под звездами и лунами, не подозревая об уродливых земных постройках, сорняками заполонивших дивный сад величественного города. Одни марсиане несли железные книги и читали прямо на ходу. Другие, сбившись в кучку, беседовали тихими мелодичными голосами. Третьи задумчиво созерцали небо. Охваченные возвышенными идеями, они не догадывались об уродливых, заключенных в купола мегаполисах, что выросли как грибы после дождя на месте археологических памятников; не догадывались о толпах землян, прибывших собирать артефакты, компоновать данные и высасывать последние соки из цивилизации древних, чьи ноги даже не достойны целовать; о невеждах, напивающихся в дешевых забегаловках в тени древних храмов науки, а после лезущих через забор — предаваться страсти в некогда чтимых святынях; словом, о тех, кто всячески осквернял, извращал и втаптывал в грязь печальные, но светлые воспоминания о Марсе.
![Опозоренный город [Клад]](/storage/book-covers/8d/8d8f81d2ed593eb9278880be78ee98a6e782f050.jpg)
