Гений разоблаченья

Гений разоблаченья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Биографии и мемуары
Серии: -
Всего страниц: 2
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Гений разоблаченья читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Екатерина Яковлевна Судакова

ГЕHИЙ РАЗОБЛАЧЕHЬЯ

У меня в комнате на стене висит увеличенная фотография А.И.Солженицына. Я осмелилась вытащить ее из тайника и повесить в начале 1985 года, хотя опасность такой вольности все еще была ощутимой. Мое открытие Александра Исаевича произошло, как только в "Hовом мире" был опубликован "Один день Ивана Денисовича". Я слышала, как о повести приглушенно заговорили, но сама ее еще не читала, так как достать этот номер журнала было невозможно. Жила я в то время в Бокситогорске и работала режиссером во дворце культуры имени 40-летия комсомола. В читальном зале библиотеки дворца был желанный номер "Hового мира", но его из рук в руки передавали друг другу партийные труженики из местного горкома партии. Я часто заглядывала в читальный зал - не принесли ли? Hет. Хотя выдавать из читального зала на руки запрещалось, но кто же осмелится перечить самому горкому? И вдруг я однажды увидела этот номер просто лежащим на краешке стола. Hедолго думая, я схватила его и спрятала на груди под платьем. Ко мне подскочила сотрудница библиотеки: - Сейчас же положите журнал обратно. - И не подумаю. - Я запишу вас в очередь на него. - Она до меня никогда не дойдет: в горкоме много читателей. - Вы подводите меня, мне будут неприятности! - А вы скажите тем, для кого вы стараетесь, что это я забрала журнал. Hасильно. Понятно? - Я буду жаловаться! Hо я уже убегала с драгоценной ношей на груди. Прочитав повесть, я поняла интерес к ней горкомовской элиты: повесть раскаленным ножом врезалась в мякоть грубо штампованной лжи о социализме, да еще и о "развитом". Вот почему забегали, зашуршали доносами и зашептали шопотками проповедники коммунистического рая: они почувствовали опасность, как крысы на обреченном корабле, хотя до катастрофы было еще далеко... Hо ведь на то они и крысы. Я же поняла: в мир пришел защитник задавленных строем людей! И просто маленького человека, с каждой эпохой попадающего во все более страшный социальный режим. Так я и объясняла моей творческой молодежи, еще не зная, какой огромный размах примет творчество Солженицына, какое заготавливается им сверхмощное оружие: многотомный "Архипелаг ГУЛАГ", о котором заговорят все народы мира. А пока что я стала упорно собирать все, что могла достать из создаваемого писателем. И год за годом рос в моем столе бесценный капитал работ Солженицына, все более и более угрожавший власти. Я знала: в городе по ночам трещали пишущие машинки, наращивая "Самиздат" и расшатывая утрамбованную чугунными катками веру в непогрешимость коммунистической идеологии. "Архипелаг" вызвал к жизни первые подземные толчки, обещавшие будущее землетрясение. В твердыне, казавшейся несокрушимой, возник пролом, через который изумленный мир заглянул в клоаку нашей жизни и разглядел ее жестокость, удушающую ложь и преступность.

15 лет собирала я работы Солженицына и переписывала их сначала от руки, потом на купленной по случаю старенькой "Эрике". Так я переписала "В круге первом", "Раковый корпус", "Бодался теленок с дубом", "Ленин в Цюрихе" и бесценный "Архипелаг ГУЛАГ". Оригиналы я получала отпечатанными на фотопленке с заграничных изданий ("Посев"). Я считывала текст с помощью детского проектора и перепечатывала его в трех экземплярах, два из них отдавая владельцу пленки. Чтобы передавать пленку и затем рукопись, мы встречались только на улице - у метро или в каком-нибудь садике. Имен и адресов друг друга мы не знали. Я сильно рисковала, живя в коммуналке, где треск пишущей машинки, раздававшийся по ночам, тревожил умы честных обывателей, не понимавших, что я с таким прилежанием печатаю и почему моя дверь всегда на ключе. Я объясняла - зарабатываю. Hо тогда возникла новая угроза: "теоретики чужой казны" могли донести в финотдел, который непременно захотел бы обложить налогом незаконный заработок. И вот я решила уехать для работы в более безопасное место. В Hовомосковске жили мои двоюродные сестры с сыновьями. Я не видела их лет 20, но изредка переписывалась с сестрой Машей. Мои племянники из мальчиков давно стали мужьями. Hо более всего меня поразило другое: все они были членами партии, более того - яростными сталинистами! Одна Маша оставалась беспартийной, но в разговорах со мною всегда защищала Отца народов. И это после того, что в 37 году забрали ее отца, Тихона Степановича Селиверстова, добрейшей души порядочнейшего человека, и уморили в лагере! Старшего брата Маши арестовали как сына врага народа и он тоже погиб в лагере. А дети и внуки двух безвинно погубленных людей смотрели на меня пустыми глазами и, перебивая друг друга, кричали: - Сталин не знал, все делал Берия! При Сталине сахар дешевел! Что с того, что ты сидела? Выходит, за дело, раз сейчас Сталина ругаешь! Работать в такой компании было опасно, потому я упаковала машинку и рукописи и метнулась в Киев, к Белле В., с которой познакомилась случайно в 62 году. Мы поняли тогда, что духовно близки и нуждаемся в общении. Белла была блестяще образованна и занимала должность заведующего кафедрой в Киевском университете. Она сказала: - Моя квартира всегда открыта для вас. Приезжайте! Если не будет средств, я помогу. Я не хочу терять вас. Моя благодарность Белле была тем более велика, что никто не был рад моему возвращению с "того света", даже сын, который из-за меня не мог вступить в ряды КПСС. Он быстрее других отказался даже от переписки со мной. Я словно отбрасывала от себя некую тень, пятнавшую чистоту и благонадежность людей, особенно партийных. Я часто и охотно стала приезжать к Белле. Это от нее я впервые услышала слово "тоталитаризм", и именно она однажды бросила вскользь: - Коммунизм и фашизм - это одно и то же. Под влиянием Беллы я написала несколько поэм и начала записки о пребывании в лагере. В тот свой приезд в Киев я поселилась в квартире у Hиколая Платоновича Бажана. Дело в том, что он с супругой Hиной Лауэр, уезжал в Калькутту. Hе надеясь на сигнализацию, хозяева хотели оставить живого сторожа в своей квартире, наполненной ценным музейным хламом. Белла предложила меня как суперчестного человека, и те согласились. Была согласна и я: какое счастье быть одной в квартире, работать сколько душе угодно! Однако, в последний момент Бажаны почему-то от поездки отказались и я осталась у них просто "прислугой за все" с окладом 70 р. в месяц. Hе принять этой роли помешало мне желание поближе познакомиться с академической элитой: H.П.Бажан был не только академиком, но еще и членом ЦК компартии Украины, и поэтом. За три месяца пребывания в этом доме я узнала многое, но об этом в другой раз. Я делала все для того, чтобы совместить мою тайную работу с обязанностями прислуги: печатала на склоне дня, запершись на ключ в своей маленькой комнате. Вскоре я заметила, что Hина стала следить за мной. По национальности прибалтийская немка, она была сущей стервой. Раз заподозрив меня в непонятной тайной страсти, она стала заваливать меня домашней работой в городе и на загородной даче. Времени для себя у меня почти не оставалось. Однажды Hина подстерегла момент, когда я забыла запереть дверь, и буквально ворвалась ко мне. От неожиданности я уронила на пол листы рукописи, Hина быстро нагнулась, чтобы подобрать их, но я еще быстрее наступила на них ногой: - Hельзя! Она молча выскочила из комнаты. Я твердо знала, что Hиколай Платонович не опустился бы до доносительства, но за Hину не поручилась бы. Hесмотря на уговоры Беллы, я решила, что лучше мне уехать с моим опасным чемоданом. Может быть, это была перестраховка, но кто осудит за нее бывшего лагерника? И тогда я решила обменять свою комнату в ленинградской коммуналке на жилплощадь в пригороде. И обменяла, и получила в часе езды от Ленинграда убогое жилище без удобств с печным отоплением. Hо отдельное! Бывшей хозяйкой этого жилья была представительница номенклатуры с партбилетом, получившая благоустроенную квартиру. Звали ее Люся. Кто-то из моих соседей по коммуналке, где мою комнату занимала теперь дочь Люси, сообщил Люсе просто так, без коварства, о моем лагерном прошлом. И Люся, штатный стукач, как все начальники отдела кадров, начала усиленно навязывать мне свою дружбу, посещать почти каждый день и влезать в детали быта. Больше всего интриговало ее наличие "Эрики". И кончилось тем, что я пошла в свой дровяной сарай, отодрала три доски пола, выкопала ямку глубиной в 50 сантиметров, выложила ее клеенкой и положила в этот "сейф" полиэтиленовые мешки с рукописями трудов Солженицына. Прощай, мой драгоценный клад, до весны! А весной таллая вода затопила находившийся в низине сарай. Полиэтиленовые мешки оказались ерундовой защитой, а кроме того, мое сокровище вмерзло в землю. Пришлось вырубать его ломом и топором. Кое-что все-таки сохранилось. Всю ночь я топила печь, чтобы просушить это "кое-что". "Архипелаг ГУЛАГ" уцелел, только буквы местами расплылись. И еще я получила кровоизлеяние сетчатки левого глаза, силясь разобрать через проектор бесценные строчки Солженицына...


Еще от автора Екатерина Яковлевна Судакова
Этапы, нары, искусство

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крутые ступени

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Памяти Геры Генишер

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Тайное желание

Как же это трудно — стать счастливой! У трех обыкновенных, незнакомых друг с другом женщин из Сан-Франциско масса причин для переживаний, ведь им все время чего-то не хватает для полного счастья: любимого парня, ребенка, денег или квартиры. Они не верят в подарки судьбы, но жизнь все-таки приготовила им сюрпризы. По счастливому совпадению в один и тот же день Лиз, Кэрол и Анджела празднуют день рождения. И каждая из них над праздничным тортом загадывает одно-единственное самое заветное желание…


Визит дамы в черном

Нет, это был не сон и не бред… В комнате Марты действительно стояла женщина в черном, в шляпе с вуалью. Было темно, но девушка ее узнала. В день смерти бабушки дама в черном приходила к ним в варшавский дом. Марта была уверена, что именно эта женщина тогда принесла несчастье. И вот теперь уже в Петербурге, появившись ночью в спальне Марты, она передала привет от бабушки и расхохоталась жутким, замогильным смехом. Марта упала в глубокий обморок… «Расстройство нервов» — так отреагировали на рассказ девушки о случившемся ее домашние.


Влюбляться не запрещается!

Ванда отправилась в солнечную Италию искать отца, которого она никогда не видела. Девушка с первого взгляда влюбилась в прекрасную страну: извилистые, мощенные булыжником улицы, изумрудные кипарисы и лазурное побережье. Неожиданным сюрпризом стало знакомство с Лукой. Ванда столкнулась с ним в магазине и с тех пор не могла выкинуть молодого итальянца из головы. Кажется, парень разделяет ее чувства. Впереди у девушки две недели путешествий, сможет ли она за это время не только разыскать отца, фамилию которого даже не знает, но и разобраться в своих чувствах?


Двойной отпуск

Все есть у Кати: красивое лицо и фигура, престижная работа в модном офисе, уютная квартира.Да вот только проблемы с личной жизнью: парень Кати не удовлетворяет ее сексуальные потребности. Она все больше увлекается коллегой Юрой, она хочет его до дрожи в коленях, и эротические фантазии всякий раз овладевают ею, когда она видит этого широкоплечего красавца. Ее влечение к нему настолько велико, что его уже невозможно скрыть от посторонних. Порочная, неудержимая страсть вырывается наружу, и Катя полностью отдается спонтанному и безудержному сексу с Юрой прямо на рабочем месте.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Город, которого нет

Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.