Еще при первом просмотре воспоминаний Станислава Григорьевича я отметил для себя пару абзацев, имевших непосредственное отношение к таинственному делу, с которым мне пришлось столкнуться в начале семидесятых годов. Тогда я кое-чего не понял. Но прочитав сейчас эти выдержки из его повествования повторно, все встало на свои места, я понял, как ловушка, задуманная в тридцатые годы, могла сработать почти сорок лет спустя.
Почему меня пригласили тогда, в первое появление “феномена”? Я уже был порядком известен как специалист особого рода, не раз сталкивавшийся с совершенно необычными человеческими и парачеловеческими существами. Собственно, в тот, первый раз, моя помощь, как таковая, не требовалась, я, собственно, ничего и не добавил к уже известному.
Итак, опять детский интернат. Опять — это вспоминая дело с тем мальчиком, Абадоном. Неприятные воспоминания. Сейчас дело предстояло попроще. С какого-то момента персонал приметил, что несколько детей стала явно хуже выглядеть. Если вы сталкивались с детдомовцами семидесятых, то должны знать, что они и так особой полнотой не страдали. Налицо — явная бледность. Врач испугался — а вдруг что-нибудь инфекционное — ведь за эпидемию придется отвечать. Доктор тщательно осмотрел ребят, взял анализы крови. Сразу бросилась в глаза бледность слизистых оболочек под веками. Анализы только подтвердили резкое падение содержания гемоглобина. И были взяты повторно, направлены в Москву. Далее. При тщательном осмотре были найдены странные маленькие ранки на телах детей. Кровопотеря? Ранки налицо. А тут еще ответ пришел из клинической лаборатории — изменение показателей крови в совокупности указывало на то, что имела место кровопотеря. Возможно, неоднократная. Дети были госпитализированы. И было открыто дело.
Что же касается следствия, то проводивший его сотрудник, опираясь на факты потери крови и наличие ранок у детей (кстати, это были мальчики лет восьми — десяти), предположил, что в районе действует какая-то религиозная секта. Дети осторожно допрашивались. Ничего. Попробовали гипноз. Даже и под гипнозом потерпевшие не смогли вспомнить ничего, хоть как — то объясняющего все эти дела. Это могло означать только одно из двух — дети либо спали, либо находились под гипнозом в момент совершения над ними преступного деяния. Были проанализированы контакты детей, прогулки. Двое из заболевших вообще не имели прогулок за последние два месяца (в интернате практиковались и такие наказания). Гуляли обычно группами. Все это указывало, что, если преступные действия и имели место, то они происходили внутри интерната. Там дети постоянно находились вместе. Никто неожиданно не засыпал. Значит что? Только одно. Кровь бралась во время сна. Итак — виновники кто-то из сотрудников. Минимум двое. Следователь предположил, что кто-то из сотрудников, имевших доступ к приготовлению и раздаче пищи, подкладывал детям снотворное на ужин. А потом, не без помощи сторожа, совершались какие-то деяния. Возможно, ритуалы. И крайне маловероятное — чтобы кровь кто-то покупал. Против этой гипотезы было только одно — полное отсутствие следов крови на постельном белье.
Что дальше? Велись интенсивные допросы подозреваемых. Особенно сторожей — их работало двое, дежурили посменно. Одновременно по всему городу искали сектантов. И даже нашли одну секту, поклоняющуюся Сатане. Только одно не получалось — не установили никаких контактов с детским интернатом у тех сектантов. Вообще ни одной ниточки.
А тут еще у двоих ребят обнаружились те же признаки. Что же это делается? Что за преступники такие, что не пугаются следствия, допросов… Может, мы имеем дело с душевнобольным, вообще невменяемым? Или? Кто — то вспомнил о живущих в теплых странах рукокрылых, занимающихся вампирством. А не сбежала ли такая тварь из какого-нибудь зоопарка? А сейчас притаилась где-нибудь на чердаке интерната. Забавно, но даже этой возможностью решили не пренебрегать. Послали запросы. По зоопаркам. Нет, разумеется, никакие кровососущие рукокрылые не улетали на волю за последние сто лет, по крайней мере… Но на всякий случай обшарили весь интернат, особенно чердак и подвальные помещения.
Неизвестно, чем бы могло закончиться это следствие, возможно, была бы, так сказать, совершена судебная ошибка, а грубо говоря, могли посадить совершенно невиновных людей. Ведь уже пошли слухи. А в таких случаях виновные должны предстать…
Но тут произошло событие, разом перевернувшее всё… Дело случилось ночью — как совершенно справедливо и предположил следователь, только ночью такое и могло происходить… Дети в одной из палат были разбужены среди ночи. Шум. Драка. Дрались двое мальчиков, родные братья. Дрались зло, не соблюдая обычных для мальчишеских сражений “благородных” ограничений. А чуть спустя, продрав глаза, проснувшиеся дети заметили нечто, приведшее их в состояние крайнего страха. У обоих братьев на губах была кровь… Через несколько секунд комната опустела. И лишь отбежав чуть ли не на другой конец здания, дети заметили кровь и ранки на шее одного из мальчиков. Разумеется, явились взрослые, вызвали милицию, подняли с постелей следователя и экспертов.
