ОППОЗИЦИЯ ШЬЕТ ЧЕРНЫЕ ФРАКИ
Александр Проханов
В Доме оппозиции притушены люстры. Ее лидер серьезно болен. Некоторые шепчутся: он скоро умрет. Готовят шкатулку для “политического завещания”. Ищут лекаря или бабку-знахарку. “Духовное наследие” заказывает Колонный зал для прощания.
После снятия в Думе “вотума недоверия”, когда отхлынул вал ожиданий, упований и страхов, на отмели, как после отлива, осталось несколько крохотных червячков и креветок. “Парламентский час”, в котором будут все так же болтаться Жириновский, Шохин и Лахова. “Думская газета”, которую никто не прочтет. И полдесятка комиссий, куда спущены, как в канализацию, “роковые вопросы” политики. Рыжков, стоя на этой лысой отмели, вяло вещает: “Нельзя же быть вечным оппозиционером!” Черномырдин, тугой, как боксерская перчатка, съездившая по морде противника, повторяет тираду Егора Яковлева после августа 91-го года: “нам нужна оппозиция, но конструктивная!” То есть та, что, устав сражаться, свернулась калачиком и уютно устроилась в теплом паху премьера. И от этой высыхающей отмели откатывается, уносится вдаль огромная волна народных надежд, горьких слез и проклятий.
Стоило ли сажать свой корабль на мель, предпочтя хлюпкий, робко сочащийся ручеек компромисса соленой и горькой волне народного негодования? Стоило ли тащить на своем киле и днище прилипал и моллюсков, которые, используя энергию флагмана, переместились из одного теплого залива в другой, источив при этом конструкции корабля-перевозчика?
Обещанный народу на митингах, провозглашенный под красными и имперскими знаменами, заявленный на могилах и поминальных крестах мучеников 93-го года “вотум недоверия” власти был снят думской оппозицией, как изношенный пиджачок. И тем самым ельцинский курс-убийца, курс-разрушитель Союза, курс-русофоб и христопродавец, курс, уносящий ежегодно 1,5 миллиона российских жизней, — этот курс закреплен и освящен оппозицией. Можно только представить, какой визг и хрюканье радостно прокатились по всей преисподней.
Ручеек компромисса и сговора с гнусной, разрушающей Родину тьмой, не посветлевшей после 85-го года,- есть тот заколдованный водопой, к которому спускаются изнуренные властной жаждой политики. Пьют из него и тут же превращаются в козлов, черепах и лягушек, обезображивая своим превращением русскую жизнь. Таков Горбачев. И Ельцин. И Шумейко. И Рыбкин. И Руцкой. И Лебедь. И много других, помельче, хлебнувших ядовитый глоток и тут же превратившихся в мух, клопов, тараканов.
Какое затмение, какая роковая ошибка, какая несвобода заставили наших лидеров дрогнуть и припасть к этому синильному пойлу?
Народ, обманутый в 91-м, расстрелянный в 93-м, доведенный гайдарами и чубайсами до голодного обморока, посаженный на наркотическую телеиглу киселевыми и сванидзе, не может выйти на баррикады, улечься тысячами на ледяные рельсы Транссибирской, приковать себя к трубе по всей длине черномырдинского газопровода. Он может только молиться на своих лидеров, которых выстрадал и вскормил на последние крохи надежды, поручая им совершить нравственный подвиг, сгореть заживо, встать под пули, пасть под знаменем Родины.
Лидеры сделали год 97-й третьим по счету годом крушения. Обманули народ в его наивной, слезной вере. Какие там пули! Какое знамя Родины, вместо которого над головой Селезнева красуется трехцветный знак пепси- колы! Депутаты не смогли опустить в срамные щели машинок для голосования свои полированные карточки.
Публичный политик, претендуя на роль народного вождя и героя, помимо аппаратных умений, сложнейших комбинаций и неизбежных в политике компромиссов, должен остро чувствовать мистическую прану, которой дышит народ. Таинственную энергию, которая созидает народного лидера, не дает ему умереть. А если он погибает — спасает его от забвения, вписывает драгоценными буквицами в народную летопись. Используя эту энергию, приходили к власти и вели свои народы к Победе Кромвель, Наполеон и Бисмарк. Этой энергией питались крупнейшие лидеры ХХ века — гении и злодеи — Сталин, Гитлер, Черчилль, Де Голль. Сегодня ей окрылен великий белорус Лукашенко. Не понимать метафизики власти, не чувствовать мистический веющий в истории ветер — значит, обрекать себя на извечно третьи роли статистов истории.
Зачем,- цинично спрашивают разочарованные “невотумом” патриоты,- зачем “встраиваться во власть”, как учит нас Подберезкин, через “системную оппозицию”? Выстраиваться в длинный хвост за патриотическими лидерами к властной кормушке? Можно прямо прийти к Березовскому или Гусинскому, Черномырдину или Чубайсу и предложить им свои таланты. Свои газеты, рукописи, дар убеждать, хранилища уникальной, за семью печатями, информации, свою страсть и энергию, и ты только выиграешь! Ведь выиграл же Невзоров, подружившись с Березовским. Аксючиц, подружившись с Немцовым. Зыкина, сипловато подпев Черномырдину. Генерал Громов, который даже внешне стал похож на Кобзона.
Можно ли, не объявив в Думе недоверие правительству, призывать народ бороться с этим правительством в цехах и забоях?
Мы не оскверним могил 93-го года. Пусть нас лишают голоса, набрасывая на голову целлофановый мешок телевидения. Пусть нас выгоняют из наших редакций и студий. Не пускают в натопленные, освещенные люстрами коридоры власти. Мы пойдем на улицы, на холод и снег, где мерзнет и умирает, сходит с земли наш великий оскорбленный народ. Мы — его голос, его слезы, его указующий перст — останемся с ним.
