Мы шли полжизни и молчали
Мы шли полжизни и молчали,
нас окружал кровавый мрак,
над нами вороны кричали,
перебивая лай собак.
Я проклинал себя и силу,
что заставляла нас идти,
мы видели одни могилы
на нашем правильном пути.
Вот так кончаются стихи,
любовь, надежды, ожидания,
все телефонные звонки
и наши оправдания.
Какое дело мне до этого?
Я шёл за ним и думал вслух,
- Одежда этого поэта
Как будто со старухи снята.
- Ладно,
Веди меня в свой дыр, бул, щил
среди помоек и могил,
я должен знать, что ждёт нас всех -
ответом был ехидный смех.
Пространство сжалось, я увидел,
как через мутное стекло
лицо ужасного правителя,
что правил той страной,
в которой я родился и любил.
В его глазах торчали гвозди
... среди помоек и могил...
А ведь когда-то на портретах
во всех правительственных кабинетах
смотрело это же лицо!
И что теперь?
К чему ему былая слава?
Он весь трясётся
и кровавых
слёз ему не прекратить.
Он что, рассчитывал прожить
всю вечность,
играя жизнью миллионов?
Теперь он получил за всё.
Нас тоже вряд ли кто-то вознесёт
на небеса - подумал я.
В проклятой бездне бытия,
где время превратилось в круг
и вырывается из рук.
А он всё продолжал кривляться,
- Ведь ты его узнал? Ну-ну.
Ещё бы, ты же издевался
над ним почти на всю страну.
Доволен? - я проснулся. Утро.
Подушка. Наволочка. Книги.
Мы поступили очень мудро,
что не пошли вчера на митинг.
06.06. - 05.08.
Я вылез из ямы метро больной
Я вылез из ямы метро больной,
в передозе, совсем один,
словно утопленник, всплывающий весной
между расколотых льдин.
Уличный морг притворялся живым -
каждый шагал со своей особенностью,
но если посмотреть с большой высоты -
все они двигались с одинаковой скоростью.
О, умение приспособиться!
Горе не сводит их с ума -
они идут с одинаковой скоростью
в такие же одинаковые дома.
21.45.02.07.06.
Лучший стимул для творчества
Лучший стимул для творчества,
конечно же, одиночество,
но в этот раз мы с пацанами
курили дурь и увидали в окне напротив
голую девку, которая
тёрла волосы полотенцем,
потом ей захотелось одеться,
мы кинули стул в окно -
стёкла полетели вниз, а эта голая блядь,
высунув голову на улицу, вся в крови, начала блевать.
Дальше был ветер и гололёд
они окружали медного всадника
вместе с нами,
а он всё пялился на облака
наглыми, пустыми глазами,
создатель империи и общака.
- Здравствуйте, реформатор,
как мы выглядим? -
у моих приятелей на лицах пирсинг (то есть какие-то кольца),
а я всё не мог успокоиться
и орал на медного истукана
- Как наш вид? - И кровавая рана
заката висела над нами,
и мёртвые шевелились под ногами.
18.05.19.12.05.
Умоляю,
не презирайте блядей!
Они олицетворение свободы,
пусть и в такой форме.
Но что нам форма?
Нам, выжившим в девяностые,
олицетворяющим нулевые?
Они отдаются вам,
ничего не прося потом,
без желания ответа,
У вас такого нету.
Требуете от своих подруг или жён
верности,
выворачиваясь от ревности.
Каждый мальчишкой свой познаёт урок
между раздвинутых ног.
Теперь вы их оскорбляете
словом блядь,
так называйте так и меня.
Давай, не обидно! Я тоже не требую ответа.
Ведь нет никакой разницы
между блядью и поэтом.
23.25.01.07.
Озноб по телу - это просто
волна прихода от таблеток,
что привезли из Амстердама
пугливые матросы
в рваных джинсах,
с глазами, выжженными от работы.
На самом деле, между нами
вертелись ангелы,
как на церквях периода барокко,
но наши слабые пять чувств
и не могли, и не хотели
воспринимать мир, как он есть,
В загаженном людьми подвале
долбил нелепый аР-эН-Би,
и ангелы кружились, наблюдали,
не знали правила уродливой игры.
Мой судорожный жест никто не видел,
и никого я не обидел.
23.30.12.07.06.
Ну да, конечно же, ты права -
уже сказаны все слова.
Эту песню не вспомнишь, не проклянёшь,
давай, доставай свой нож.
Ссыкливая дрянь в интернете,
менты в гестаповской форме,
обыски и аресты
застряли в моём горле.
Не размер и не рифма теперь важны,
а наглая поступь страны.
О, мой нигилизм, ты всегда был прав,
но я слишком слаб, слаб,
чтобы тянуть судьбу за шнурок,
я просто играю панк-рок
и, видимо, время пришло по счетам.
Но я не плачу ментам!
Так что иди за старухой с клюкой,
за Родиной, за тоской.
16.02.01.12.07. - 17.45.16.03.08.
I
Белого бейлиса сок,
лейся в прозрачный стакан,
вертится около ног
искусственный балаган.
В жёлтый, в зелёный - режь
цвета на куски стихом,
танцпола блестящая плешь
крутится колесом -
они здесь толкаются, пьют,
чего-то всё время хотят,
и если друг другу дают,
потом забирают назад.
Густой сигаретный дым
над ними, как Бог, летает
и прячет лишь тех двоих,
что остальные толкают.
02.22.21.12.06.
II
Они здесь танцуют, пьют,
ебут в туалетах девок
и там же нюхают порошок
со вторника на понедельник.
А утром, когда светлей,
прячут глаза в карманах друг друга
и на короткий срок случайных блядей
называют своими подругами.
20.10.17.11.07.
Мои друзья не умеют читать,
едва разговаривают,
в косом переулке чью-нибудь мать
к изнасилованию подробно приговаривают.
Типа, молодое, незнакомое,
зиг - хайль, типа - ага,
наш президент, типа - тому подобное,
и знаете, не то, чтобы без дурака,
а именно, что точно наоборот.
И открывает свой грязный рот
проститутка возле подземки -
ей действительно необходимы деньги.
