Ричард Вернер сидел, откинувшись на спинку кресла, похожий на большую настороженную кошку, а расположившийся по другую сторону стола Натан Бэнкрофт, неброско одетый человек среднего роста, рассказывал:
— В субботу, мистер Вернер, один из сотрудников нашей лаборатории сбежал с чертежами весьма перспективного изобретения. Несомненно, он хочет выгодно продать наши чертежи. Ученый, автор изобретения, пытался задержать вора и был им убит.
Вернер молча кивнул.
Бэнкрофт продолжал:
— Чтобы понять сложившуюся ситуацию, вам необходимо знать, что в местах, где расположена наша лаборатория, полным-полно пещер. Они соединяются в громадную систему природных туннелей, залов, расщелин и подземных потоков, которые до сих пор толком не исследованы.
Преступник, как оказалось, был увлеченным спелеологом — исследователем пещер. Возможно, одна из причин такого хобби заключается в том, что он страдает сенной лихорадкой, а в пещерах воздух чистый. Во всяком случае, на протяжении последних лет он, бывало, по нескольку суток проводил в подземном комплексе разветвляющихся туннелей, который у нас обычно называют лабиринтом Минотавра. Там погибло немало исследователей. Местные жители в лабиринт не заходят.
Конечно, мистер Вернер, преступник рассчитывал уйти в глубь лабиринта раньше, чем пропажа чертежей будет замечена. Но нам повезло: директор лаборатории обнаружил кражу и немедленно сообщил в полицию. Полиции тоже повезло: они почти сразу же напали на след машины вора. Однако на этом везение кончилось: преступник, как я уже сказал, успел скрыться с чертежами в лабиринте Минотавра.
— И на этом след обрывается? — спросил Вернер.
—Да, — кивнул Бэнкрофт. — Туннели разветвляются во всех направлениях, к тому же там темно, как самой глубокой ночью. Он исчез бесследно.
Вернер опять понимающе кивнул.
— Он и сейчас там?
Бэнкрофт мрачно ответил:
— Да, он где-то там. Множество людей наблюдают за всеми известными выходами. Но, может быть, он найдет какой-то другой путь и сбежит. А чертежи нам очень нужны. Изобретатель, как я уже говорил, погиб, и восстановить их невозможно. Но может случиться, что если мы приблизимся к преступнику, он возьмет да и уничтожит чертежи. Нам необходимо схватить его еще до того, как он поймет, что мы близко. Но как? Да и как найти его там?
— Он голодает?
— Вряд ли. Вероятно, у него всегда были там тайники с припасами для длительного пребывания под землей. И вода в пещерах есть, если знаешь, где ее искать.
— Значит, вы хотите захватить его врасплох?
— Совершенно верно.
— А он знает, что вы охотитесь за ним?
— К сожалению, да. Мы привезли прожекторы и громкоговорители и убеждали его сдаться, предупреждая, что в противном случае сами за ним придем. Если только эхо не помешало ему понять наши слова, он, должно быть, хорошо повеселился. Мы можем заслать туда всех своих людей и не получить ничего, кроме увечий и простуд, да еще человек десять потеряется.
Вернер задумчиво спросил:
— А что привело вас ко мне?
Бэнкрофт улыбнулся.
— Мы советовались со спелеологами, геологами и другими специалистами, но помощи не получили. Тогда один из наших сотрудников, знакомый генерала Грэнджера, вспомнил, что тот упоминал о запутанном деле с охотничьей заимкой, в котором ему помог специалист по эвристике. Мы не знаем, что такое эвристика, но готовы попробовать все что угодно.
Вернер рассмеялся.
— Эвристика это искусство нахождения истины, или, по моему определению, искусство решения проблем. Я придерживаюсь той точки зрения, что почти все проблемы могут быть решены с помощью одной и той же основной методики, подкрепленной некоторыми специальными знаниями. Мне приходилось решать проблемы научные, организационные, чисто личные… Обстоятельства дела бывают самые разные, но методика остается в общих чертах неизменной. Если дело достаточно меня интересует и если доступна необходимая специальная помощь, я обычно могу решить любую задачу, хотя в каждом деле присутствует некоторая непредсказуемость, да и удача играет не последнюю роль.
— Ну, чего-чего, — сказал Бэнкрофт, — а специалистов самых разных у нас полно. И я надеюсь, что эта проблема достаточно интересна, чтобы вы за нее взялись.
Вернер кивнул.
— Не будем тратить времени зря: поехали.
У главного входа в пещеры стояло несколько легковых автомобилей и грузовиков. Электрические кабели уползали в ярко освещенную пасть пещеры, слышалось ровное гудение моторов.
— Генераторы, — сказал Бэнкрофт. — Мы стараемся осветить этот конец лабиринта как можно ярче и продвинуть освещение вглубь. Но это дело безнадежное. Сейчас я вам покажу почему.
Они прошли мимо небольшой группы людей, которые кивали Бэнкрофту и с любопытством поглядывали на Вернера, и оказались в залитой светом пещере. Голоса и шаги многократно усиливались эхом, а от выхода, расположенного где-то в дальнем конце, шел едва заметный поток прохладного воздуха.
— Пока все хорошо, — сказал Бэнкрофт, переступая через переплетение кабелей и выходя через естественное отверстие в соседнюю пещеру. — А вот здесь начинаются трудности.
Он отступил в сторону, чтобы показать длинную освещенную пещеру, где причудливая бахрома свисала с потолка навстречу сказочным замкам и миниатюрным горным цепям, вздымавшимся с пола. Электрические кабели расползались во всех направлениях, скрываясь в темноте.
