Рассказ
Перевод с иврита Александра Крюкова
Как только малышка наконец задремала, Меир Коэн без сил рухнул на диван в гостиной.
— Заснула? — спросила Ронит.
— Заснула, — ответил он. Глаза у него закрывались уже сами собой, но тут раздался звонок в дверь.
Ронит открыла — на пороге стоял невысокий человек в очках, державший в руках большую папку с бланками.
— Меиль и Монит Кохам? — спросил он.
Ронит молча смотрела на него, не понимая[1].
Человек повторил вопрос.
— Меир и Ронит Коэн, — поколебавшись, поправила она.
— А, — проговорил тот и заглянул в свои бумаги. — Ох уж эти мне компьютеры, вечно все перепутают. Я — демограф, из Института национального страхования, — наконец представился он и протянул руку.
— Очень приятно, — Ронит пожала ему руку и переспросила: — Вы кто?
— Демограф. Я провожу социологический опрос. Вас не затруднит ответить на несколько вопросов?
— Да мы только что…
— Всего лишь несколько маленьких вопросов.
Ронит обернулась и вопросительно посмотрела на мужа — Меир безразлично пожал плечами.
— Отлично! — обрадовался демограф и вошел в квартиру.
* * *
Спустя полчаса он все еще сидел у них в гостиной, копаясь в своих бланках и продолжая монотонно задавать вопросы.
— Так, теперь относительно детей, — почти ласково произнес он и огляделся. — Дети есть?
— Есть, девочка, — ответил Меир.
— И сколько ей?
— Полгодика, — устало сказал Меир. — У вас еще надолго, а?
— Нет-нет, уже заканчиваю, — бормотал тот, записывая что-то в свои бумаги. — Так, полгода. Наверное, уже говорит.
Ронит и Меир удивленно на него посмотрели.
— Не говорит? — почувствовал демограф свою оплошность.
— Нет, — сказала Ронит, — а вы знаете много полугодовалых младенцев, которые разговаривают?
— Я… — мужчина растерялся. — Извините, у меня нет своих детей, я еще слишком молод. Я просто выгляжу старше, это из-за очков. Или из-за этой работы в национальном страховании.
Меир молча поднял глаза к потолку, Ронит смотрела себе под ноги.
— А как ее зовут?
— Яэль, — ответила Ронит.
— Красивое имя. — Он сделал запись. — Это в честь кого-нибудь из близких?
— В честь Рабина, — сказал Меир. — Еще много вопросов?
— Нет-нет, — ответил очкарик и записал в анкете: «В честь Рабина».
Меир и Ронит переглянулись.
— Да это шутка, — сказала Ронит. — Муж пошутил.
Молодой человек посмотрел на нее вопросительно, но потом до него дошло.
— А, чувство юмора, это очень важно, — он понимающе кивнул, однако не зачеркнул написанное. — Профессия? — обратился он к Меиру.
Тот некоторое время смотрел на демографа в упор, потом произнес:
— Я произвожу воздух. Воздух произвожу, вот моя профессия.
Статистик записал, потом перешел к следующему вопросу:
— А сколько, если позволительно спросить, вы зарабатываете? Ваш ответ будет сохранен в полном секрете. Итак, от тысячи до двух, от двух до четырех или более четырех тысяч?
— Я хочу взглянуть на ваше служебное удостоверение, — произнес вдруг Меир.
Молодой человек несколько погрустнел, но достал документ. Это было официальное удостоверение Института национального страхования с фотографией и указанием должности — демограф-статистик.
— Итак, — продолжил он.
— Итак, более четырех тысяч, — продолжил и Меир. — Намного больше, может, восемь тысяч. — Он смотрел на очкарика с искренним любопытством: неужели кретин и это запишет?
Кретин и это записал.
— Больше восьми тысяч? Вот это да… — он задумался. Казалось, у него даже промелькнула мысль о переквалификации. — Вот это неплохо.
— Совсем неплохо, — согласился Меир, — но летом нет работы.
— Правда? А почему?
— Да вы же знаете, как у нас здесь летом — совершенно нечем дышать, воздуха-то нет.
— А, понятно, — сказал демограф и записал в свои бумаги. — А вы? обратился он к Ронит.
— А я работаю девушкой по вызову. — Подумав немного, она прибавила: — С гостями из-за границы, но это официально.
Статистик покраснел.
— В свое время я ублажала Рока Хадсона, — добавила Ронит с гордостью.
Очкарик склонился к своим бумагам и записывал, записывал… Меиру и Ронит не было понятно — чего он там столько пишет? Наконец статистик поднял голову и спросил:
— А из какой вы этнической общины?
— Мы — пришельцы, — сказала Ронит.
— То есть?
— Ну, мы с некой звезды, — пояснил Меир.
На этот раз молодой человек наконец оторвался от бумаг, снял свои большие очки и уставился на супругов. Тут проснулась их маленькая дочка и начала плакать.
— Малышка запела, — сказала Ронит и встала, — извините меня.
— Она кормит девочку грудью, да? — спросил демограф, посмотрев вслед Ронит.
— Да нет, что вы, — ответил Меир, — жена мочится на ребенка каждые пять часов. Так принято на нашей звезде.
Статистик покраснел. На мгновение Меиру стало неловко.
— Простите, — произнес он, — я должен посмотреть, как там ребенок.
Когда он вошел в спальню, Ронит стояла, склонившись над кроваткой малышки, с трудом сдерживая хохот.
— Тихо, тихо, — остановил ее Меир, — мы переборщили, уже становится неудобно.
— Ну и идиот, — прыснула Ронит, — ну и идиот, а?
— Да нет, он не идиот, так, немного… тугой, не въезжает. Наивный. Но, мне кажется, до него начинает доходить.
— Ты проверил, его удостоверение настоящее?
— Да вроде настоящее, написано: Институт национального страхования, а там поди знай.
