Отец выставил чемодан в коридор и огляделся.
Тугая, без рукавов майка, обтягивающая уже несколько рыхлое тело, на шее короткая нитка бус из глиняных продолговатых бусин. На запястьях шнурки и браслеты. Выцветшие шорты, сандалии.
– Я поехал! – бросил отец собственному отражению в зеркале и слегка вытянул губы.
Черная оправа очков, темные короткие волосы, небольшая бородка-эспаньолка. Мешки под глазами. Не спал ночь.
– Ты замерзнешь.
Мать все-таки вышла из комнаты, утомленно прислонилась к дверному косяку. На ней шорты и майка. Длинные тонкие ноги. Лицо уставшее. Когда отец уезжает, она всегда такая: словно ей очень тяжело жить.
Саша посмотрела на мать, взглянула на отца и вздохнула. На улице осень, могли бы теплее одеться. Могли бы сказать, что рады. Могли бы… А они – вечно дуются друг на друга.
Это был повторяющийся спектакль под названием «Отъезд».
Вьетнам, Никарагуа, Аргентина, США. В этот раз Непал. Сходить, что ли, посмотреть по карте, где это. Наверняка страна вечного лета, обезьян и слонов. А еще там должен быть океан. Саша никогда не видела океана. Здорово, наверное, – широкая полоса песчаного пляжа, лениво набегающая короткая волна. Или не здорово? Эй, кто был, расскажите!
– Разберетесь тут без меня, – буркнул отец и посмотрел на Сашу.
Саша ничего не ответила. Не сказала, что будет скучать, что не хочет этой поездки. Что разобраться – они разберутся, но будет все это уже не то. Криво и косо. Без папы.
Последним из квартиры выбрался чемодан. Он хищным бегемотом растопырился на пороге, подпрыгнул. Дверь закрылась.
Надо было сказать, конечно. Но теперь уже поздно.
– Пишите письма мелким почерком, – бросила мать закрытой двери и исчезла в своей комнате. – Вы что-нибудь ели? – крикнула уже оттуда.
– Не ели, – выглянул в коридор Арсений. – А мне, между прочим, на тренировку.
– Вот и поешь на тренировке, – огрызнулась Саша, уходя к себе.
– Мама! – Арсений применил запрещенный прием – добавил в голос гнусавость.
Саша вцепилась в спинку кресла, до которого успела добраться. Нет, все-таки ураган неизбежен. Если пришли тучи, дождь пойдет.
– Са-ша, – протянула мама.
– Чего? – сунула нос в коридор девушка.
– Ты не видела, куда я положила свою банковскую карточку?
– В кошельке?
Сказала и прислушалась. Грохнулся стул, хлопнула дверца шкафа.
– Да что же это! – на кого-то обиделась мама.
Зазвенели ключи, что-то с шорохом и шуршанием посыпалось на пол.
– А где мой кошелек? – спросила мама.
Саша глянула вдоль коридора. Направо кухня, налево место обитания Арсения и маленькой Варвары. Варвары нет, утащить некому. И если здесь не колдовал злой дух…
– На кухне.
– Откуда же на кухне? – крикнула мама, и из комнаты раздался звук разрываемой бумаги.
Саша повернула направо. Кошелек лежал на столешнице около подставки с ножами. На серой столешнице красный кошелек. Банковская карточка внутри. Все в порядке!
– Вот твой кошелек.
Мама сидела на полу, скрестив ноги, рассматривала большой лист бумаги. Не ватман, половинка. Криво оторваная половинка. Чертеж дома. Этажа три, кажется, Саша разглядеть не успела.
– Нет, не годится! – Мама с явным наслаждением разорвала рисунок и, скомкав, бросила на пол. – Как-то это все не то.
А для Саши так ничего себе. Дом как дом. Даже симпатичный. Говорить об этом не стала. Мама начнет спорить, потребует доказательств. А какие тут доказательства, если Саше просто нравится?
– Слушай, – застыла мама с остатками рисунка в руках. – А ты не помнишь, когда я встречаюсь с тем дядькой? Ну, который еще на прошлой неделе мне звонил. Его еще твой отец подогнал.
– Мой отец? – уточнила Саша и сразу пожалела – лицо матери болезненно дернулось.
– Наш отец! – Мама закрыла глаза, успокаиваясь. – Когда?
– Его фамилия Борода. В среду.
Саша уронила кошелек к ногам мамы. По полу разбросаны рисунки, рисунки. Один и тот же дом с небольшими изменениями. Нормальный дом, чего она ворчит? И мансарда удачно вписывается.
– А сегодня что? – схватилась за лоб мама.
– А сегодня воскресенье.
– Точно! – Мама вскочила, подобрала кошелек и просияла. – Ты мне во вторник напомнишь?
– Я во вторник иду в гости!
Мама застыла, как будто походы в гости в двадцать первом веке запретили под угрозой смертной казни.
– Ну да, с Темой! – сама для себя решила мама.
– При чем тут Тема? В гости.
Мама все-таки успела состроить рожицу всезнающей и всепонимающей ведьмы, но тут в комнату ввалился Арсений.
– Мама! Мне надо пообедать!
Женщина беспомощно оглянулась. Может, стоить ей напомнить, что есть еще один ребенок, Варвара? Чего она все время удивляется существованию Арсения.
– Возьми в холодильнике.
– Там нет ничего. Папа себе бутерброды сделал в дорогу.
– Отлично!
Мама подхватила сумку. За одну ручку. Темная пасть распахнулась, выпуская из себя записную книжку, листочки, эскизы, мелочь. Мама легко перешагнула через ценный ворох и бросила:
– Вы тут уберите, а я скоро вернусь. Схожу в магазин и что-нибудь куплю.
В подтверждение того, что идет за продуктами, а не куда-нибудь еще, мама помахала зажатым в кулаке кошельком.
