Творчество Хемингуэя органически возникает из тех сложных и насущных вопросов, которые вставали перед ним в жизни и мучительно требовали ответа. Более или менее успешно Хемингуэй пытается разобраться в противоречиях, столь обычных в наше время для сознания буржуазных интеллигентов, затронутых столь обычными для этой среды анархо-индивидуалистическими настроениями.
Противоречия эти возникали по ряду вопросов. Прежде всего это отношение к строю, который допускает несправедливую войну, несущую смерть и внутреннюю опустошенность. Затем отношение к своему поколению, исковерканному войной, и к обществу, развращаемому жаждой «иметь». Отношение человека и художника к цивилизации «машинного века» и капитализма. Отношение к жизни, стремление понять ее смысл и поиски того, на что можно опереться. Сложное, противоречивое понимание долга писателя и человека: сочувствие к простым, честным людям и к их праву на достойную жизнь и устранение от прямого участия в их повседневной борьбе. А непосредственно в сфере искусства: отношение к великому наследию мастеров прошлого и к упадочному искусству некоторых современных писателей. И, наконец, отношение к своему писательскому труду, как созданию «простой, честной прозы о человеке».
Все эти вопросы вставали перед Хемингуэем как факты его биографии и вызывали к жизни его книги.
21 июля 1899 года в небольшом городке Оук-Парк, близ Чикаго, в семье доктора Кларенса Хемингуэя родился сын Эрнест. Мать, усердная посетительница молитвенных собраний, заставляла Эрни читать библию и играть на виолончели. Отец – страстный охотник – подарил ружье и позволил учиться боксу. А на стене как память о далеком и давнем висела сабля деда – участника гражданской войны 1861–1864 годов. Эрни стал хорошим стрелком и боксером, о деде впоследствии вспоминал и на фронтах республиканской Испании, а вот виолончелиста из него не вышло. Не надо, разумеется, смешивать художественный вымысел с действительной биографией, но несомненно отражение всего этого в рассказах: «Доктор и его жена», «Индейский поселок», «Отцы и дети» и др.
На севере штата Мичиган в Хортонс-Бей у доктора был летний домик, где он спасался от респектабельного уклада Оук-Парка. Там он охотился, практиковал в окрестных индейских поселках, куда брал с собой и сына, в остальное время пропадавшего в лесах с друзьями детства – индейцами (рассказы «Индейский поселок», «Десять индейцев» и др.).
Эрни учился в городской школе, которая по постановке дела не уступала колледжу. Успешно участвовал в школьном журнале. Не раз он сходил с семейной и школьной колеи. Во время своих побегов он перепробовал работу поденщика, батрака на ферме, судомоя, официанта, тренера-ассистента по боксу. Это помогло ему разглядеть за показным благополучием изнанку жизни. Это способствовало позднее его решению уехать из родного города. И после окончания школы он устроился учеником-репортером в канзасской газете «Канзас-Стар».
Все это вместе дало Хемингуэю первоначальный запас впечатлений, воспитало в нем простоту, истый демократизм, чуждый и расовых и классовых предрассудков, навсегда укоренило в нем обостренное чувство природы и отвращение к обывательскому укладу.
Увлеченный бешеной пропагандой «войны за спасение демократии», Хемингуэй настойчиво стремился на фронт. Однако его не приняли в армию: помешало серьезное повреждение глаза, полученное на уроках бокса. Только в мае 1918 года ему удалось уехать в Европу в составе автоколонны Красного Креста. Их отряд направили на итало-австрийский фронт. Милан встретил их взрывом снарядного завода, описанным в «Естественной истории мертвых». Вскоре Хемингуэй попал на фронт, на участок близ Фоссальты на реке Пиаве. Он рвался на передовую, и ему поручили раздавать по окопам пищевые подарки, табак, почту, литературу.
В ночь на 8 июля Хемингуэй выбрался на выдвинутый вперед наблюдательный пост. Там его накрыл снаряд австрийского миномета, причинивший тяжелую контузию и много мелких ранений. Два итальянца рядом с ним были убиты. Придя в сознание, Хемингуэй потащил третьего, который был тяжело ранен, к окопам. Его обнаружил прожектор и задела пулеметная очередь, повредившая колено и голень. Раненый итальянец был убит. При осмотре тут же на месте у Хемингуэя извлекли двадцать восемь осколков, а всего насчитали двести тридцать семь ранений. Хемингуэя эвакуировали в Милан, где он пролежал несколько месяцев и перенес несколько последовательных операций колена.
Выйдя из госпиталя, Хемингуэй добился назначения в пехотную ударную часть, но был уже октябрь, и скоро было заключено перемирие. «Тененте Эрнесто» Хемингуэй был награжден итальянским военным крестом и серебряной медалью за доблесть – вторым по значению военным отличием. Однако война отметила его и другим: надолго он лишился способности спать в темноте ночью и сохранил кошмары и травму контуженного сознания, что отражено в рассказах «На сон грядущий», «Какими вы не будете» и в романах «Фиеста» и «Прощай, оружие!».
Полгода на войне раскрыли Хемингуэю глаза на многое и развеяли много юношеских иллюзий. Война за спасение демократии оказалась для него чужой войной в чужой стране за чужие интересы, в основном за спасение займов Моргана (рассказ «В чужой стране»).