Совет расположился за столом, стоящим на вершине Летнего холма, его представители были неподвижны, точно камни в бегущем ручье. А вокруг кипела жизнь.
Словно веселая ласточка или беззаботное дитя, резвился ветер, трепал молодой овес и собранное в стога сено, будто искусный художник, создавал картины, издалека похожие на причудливо текущий песок на речном берегу. Время от времени сильные порывы налетали на деревья, и тогда зеленые весенние листья беспомощно устремлялись вверх, к чистому прозрачному небу. Но люди не шевелились.
Диз порадовался, что им с Сэмюлем удалось одержать верх и остальные согласились встретиться здесь, в месте, открытом всем ветрам на многие мили вокруг. Он не хотел, чтобы свидетелем разговора стал посторонний, — достаточно того, что придется выслушивать друг друга.
— Вряд ли кому-нибудь из Уиллсов удастся сбить его с лошади, а уж сделать то, что нам нужно, и вовсе вряд ли получится, — заявил Сэмюль — тот самый Сэмюль, который никогда не открывал рта во время семейных советов. Он предпочитал молча наблюдать за тем, как его собственные идеи высказывают другие. Диз считал его отъявленным хитрецом.
Бэлд поерзал немного на своей скамье и проговорил:
— Торены слишком хорошо относятся к Уиллсам, а посему не допустят, чтобы с ним случилась неприятность.
Диз обратил внимание, что всякий раз, когда говорил Бэдд, остальные почему-то тут же начинали чувствовать себя неуютно. Не важно, как они относятся к происходящему, никто не испытывал такой жгучей ненависти к Торену, как Бэлд. Кое-кто даже им восхищался — во многих отношениях.
— Боюсь, мы не можем довериться постороннему, — мягко заметил Сэмюль. — Первоначальный план представляется мне самым разумным. Мы позволим кузену одержать победу в турнире — он все равно его выиграет, — а ночью провернем наше дельце, чтобы все подумали, будто это месть. Так лучше всего. Мы избавимся от нашего дорогого кузена, а вина падет на Уиллсов.
— Никаких определенных доказательств все равно не будет, — заявил Диз, который не скрывал своего отвращения к тому, что они задумали. — Впрочем, не важно. Все готовы поверить в то, что Уиллсы способны еще и не на такую мерзость.
— Значит, так и поступим, кузены, — проговорил Бэдд, выпрямляясь на своей скамье. — Я только боюсь, что кто-нибудь из вас в последний момент испугается. — Он окинул взглядом собравшихся за столом. — Столь сложные решения никому не даются легко.
— Почему бы тебе не произнести мое имя вслух, Бэлд, — заметил Диз. — Все и так знают, кого ты имеешь в виду. Особой деликатностью ты не отличаешься.
— Деликатность не совсем то, что нам сейчас нужно, — ответил Бэлд, наклоняясь вперед и не скрывая своей ярости. Диз видел, как напрягся его кузен. — Нам требуются поступки, кузен, а я совсем не уверен, что ты справишься с предстоящим — ты ведь у нас просто обожаешь Торена.
Диз спокойно посмотрел в глаза кузену и не опустил взгляда. Казалось, вспышка Бэлда его нисколько не устрашила, несмотря на то, что того опасались многие. Громадный, похожий на могучего медведя, Бэлд производил впечатление человека, не очень-то способного держать в узде свой вспыльчивый нрав — что было чистой правдой.
— Я и в самом деле им восхищаюсь, — заявил Диз. — Во многих отношениях он лучше нас всех. Я имею в виду не только мастерство, которое он демонстрирует во время турниров.
Бэлд с грохотом опустил кулаки на стол.
— Торен продаст нас Уиллсам! Он считает, что их можно победить доводами разума и обаянием, можно уговорить положить конец войне, которая длится вот уже девять поколений. Он подарит им Остров Брани, иными словами, позволит собрать сильную армию. Торен полагает, что нам следует отказаться от притязаний на трон, они поступят точно так же, а в мире все снова будет в полном порядке. — Он быстро оглядел своих собеседников. — Отказаться от наших притязаний!.. Я сам слышал, как он это сказал. А ему известно, что с нами сделают Уиллсы, если взойдут на трон? Они никогда не забудут прошлого. Никогда не простят. Торен приложит все силы, чтобы имя Реннэ исчезло из Аира, вот к чему приведет его политика. Нет, лично с меня хватит бессмысленных попыток решить дело миром. Я…
— Успокойся, Бэлд! — перебил его Диз. — Мы уже много раз слышали твою болтовню. Помолчи хотя бы сегодня.
Бэлд вскочил со скамьи, однако Арден и Сэмюль схватили его за руки, и он позволил им усадить себя обратно.
— Достаточно, — заявил Сэмюль, чей голос прозвучал, как всегда, уверенно и спокойно. — Не дразни его, Диз, мы не можем в такой момент позволить себе разногласий.
— Да, я знаю, но давайте не будем делать вид, что собираемся совершить благородный поступок, Сэмюль. Речь идет о грязном предательстве. Мы намерены убить собственного кузена, и хотя я готов признать, что нам это необходимо, я не могу делать вид, будто не понимаю, что происходит в действительности.
Вам всем известно, что я пытался переубедить Торена. Я множество раз вел с ним бессмысленные разговоры, стараясь объяснить ему, что он не прав. Порой я даже готов был увидеть разумное зерно в его доводах. — Диз положил руки на стол и печально покачал головой. — Должен заметить, теперь я уверен в том, что Торен никогда не пересмотрит своих взглядов. А посему нам либо придется последовать за ним, зная, что такой путь приведет к катастрофе, либо совершить предательство. Ради будущего нашей семьи я выбираю второе, но твердо знаю, что являюсь убийцей и предателем. Если правда о нашем участии откроется, семья будет считать точно так же — поскольку они скорее предпочтут погибнуть, не запятнав своей чести, чем признать столь гнусный поступок.
