Джейн Кливленд шуршала страницами «Дейли лидер» и вздыхала. Эти тяжкие вздохи, казалось, исходили из самой глубины ее души. Она с отвращением взглянула на столешницу, отделанную под Мрамор, на яйцо-пашот на гренке и маленькую чашечку чаю. И не потому, что ей еще хотелось есть. Напротив, Джейн была очень голодна, как это нередко с ней случалось. Сейчас она с удовольствием бы съела огромный, хорошо прожаренный бифштекс с хрустящим картофелем — или со стручковой фасолью. И запила бы эту вкуснотищу чем-нибудь более крепким, нежели чай.
Но Джейн, чьи финансы находились в плачевном состоянии, не могла выбирать. Поэтому радовалась тому, что могла заказать себе хотя бы яйцо-пашот и чашку чаю.
Едва ли она сможет позволить себе это и завтра. Разве только…
Она опять принялась читать колонку объявлений.
У Джейн попросту не было работы, и положение становилось все более угрожающим. Даже чопорная леди, которая содержала эти обшарпанные меблированные комнаты, стала посматривать на нее искоса.
«А ведь я, — сказала себе Джейн, негодующе вскинув голову, что вошло у нее в привычку, — ведь я — умная, красивая и хорошо образованная. Ну что им еще нужно?»
Но в «Дейли лидер» было черным по белому написано: «им», нанимателям, требовались стенографистки-машинистки с большим опытом, менеджеры для деловых предприятий — при наличии небольшого капитала, дамам сулили всяческие выгоды, если они займутся разведением кур и гусей (опять же здесь требовался небольшой капитал), ну и многочисленные повара, служанки и горничные, в особенности — горничные.
— Я уже согласна на горничную, — пробормотала Джейн. — Но и в горничные меня никто не возьмет без опыта работы. Итак, «старательная молодая девушка ищет работу», но с такой характеристикой мне уж точно никто ничего мало-мальски приемлемого не предложит.
Она опять вздохнула, держа газетный лист перед собой, и с завидным молодым аппетитом принялась за еду.
Проглотив последний кусок, Джейн перевернула лист и, пока пила свой чай, изучила колонку «Завещания и объявления о пропавших родственниках». Это всегда было ее последней надеждой. Вот если бы у нее появились тысячи две фунтов, то все было бы очень даже замечательно.
У Джейн в запасе было семь вариантов, которые принесли бы ей никак не меньше трех тысяч в год, но нужен был исходный капитал. Губы Джейн скривились легкой усмешкой. «Если бы у меня были эти две тысячи фунтов, прошептала она, — уж я сумела бы ими распорядиться».
Она опытным взглядом просмотрела остальные колонки. Одна дама запрашивала просто сногсшибательную цену за платье, которое только и можно было, что выбросить.
«Гардероб дамы можно осмотреть в ее собственном доме».
Были господа, которые скупали самые невероятные вещи, в основном… зубы! Титулованные леди, которые собираясь за границу, распродавали свои меха — по фантастическим ценам. Нуждающийся священник, оставшаяся без средств к существованию вдова, инвалид-офицер — всем требовались деньги от 50 до 2000 фунтов. Но внезапно Джейн остановилась. Она поставила чашку и перечитала объявление во второй раз.
«Конечно же тут наверняка есть какой-то подвох, — подумала она. — В такого рода вещах всегда содержится подвох. Мне надо быть осторожной. Но все-таки…»
Объявление, которое столь заинтриговало Джейн, было следующим:
«Если вы — молодая леди 25–30 лет, с темно-синими глазами, очень светлыми волосами, черными ресницами и бровями, если у вас прямой нос, стройная фигура, при росте 5 футов 7 дюймов, если вы хорошо умеете подражать голосам других людей и знаете французский, ждем вас в доме № 7 по Эндерслейт-стрит между пятью и шестью часами пополудни; вы услышите нечто такое, что будет вам интересно».
«Простодушная Гвендолен, или почему девушки не правильно поступают, — прошептала Джейн. — Мне нужно быть очень осторожной. Однако как много требований, чересчур много для темного дельца… Интересно почему… Посмотрим внимательно».
И она перечитала объявление.
«„От 25 до 30…“ — мне 26. Глаза темно-синие, все правильно. Волосы очень светлые, темные ресницы и брови — с этим все в порядке. Прямой нос? Ка-а-жется, довольно-таки прямой. Без горбинки и не вздернутый. У меня стройная фигура — стройная по нынешним меркам. Вот рост у меня всего только 5 футов 6 дюймов, но я могу надеть туфли на высоких каблуках. Я хорошо умею подражать голосам других людей, кроме того, я говорю по-французски, как француженка. Я абсолютно подхожу — это факт. Они все задрожат от восторга, когда я внезапно предстану перед ними. Джейн Кливленд приходит и побеждает».
Джейн решительно вырезала объявление и положила его в сумочку. Потом она попросила счет — более жизнерадостным тоном, чем обычно.
Без десяти пять Джейн провела разведку на местности.
Эндерслей-стрит оказалась маленькой уличкой, зажатой между двумя оживленными магистралями, неподалеку от Оксфордского цирка. Довольно унылой, но приличной.
Дом № 7 ничем не отличается от соседних домов. В таких зданиях обычно располагаются небольшие конторы.
Но, взглянув на вход в него, Джейн поняла, что она не единственная девушка с темно-синими глазами, очень светлыми волосами, прямым носом и стройной фигурой. Оказалось, что в Лондоне очень много таких девушек, и сорок или пятьдесят из них уже толпились у крыльца.
