Новоприбывшему может показаться, что Ианта — самый унылый город на свете. Небо над ним всегда подернуто тучами, из которых сеет вечный дождь — монотонный, холодный. Улицы грязны. Стены домов облуплены. Сквозняк хлопает покосившимися ставнями. По грязным улицам торопливо проскальзывают тени, укутанные бесцветными лохмотьями.
Если новоприбывший никого в Ианте не знает и не имеет рекомендательного письма, он поселится в скверной корчме, где с него втридорога слупят за несъедобный ужин и ночлег в сырой кровати, в душной комнате, загаженной крысами. И наутро новоприбывший уедет, дав себе зарок — никогда не возвращаться в этот город.
У Конана было рекомендательное письмо, написанное ловкой рукой несравненной Зонары.
— В этом городе меня знают как виконтессу Ревиньон, — сказала она. — И маркиз Каркаду, бесспорно, — один из учтивейших кавалеров, примет тебя благосклонно…
— Нужна мне его благосклонность! — насупился северянин.
— Не перебивай, — Зонара была настроена очень серьезно. — Если ты действительно вознамерился стать королем, то тебе придется слегка отшлифовать свои манеры.
— Разве мои манеры так уж плохи? — усмехнулся Конан.
— Особенно когда ты ешь. Король, мой милый варвар, — это не только мощь и мужество. Это еще и обхождение, повадки и образцовое поведение.
Северянин почесал затылок.
Незадолго до этого они вместе с Зонарой успешно выбрались из очень опасной переделки. Им удалось не только сохранить свои жизни, но и захватить солидный куш. Даже поделенный надвое, он смотрелся весьма прилично.
— Будет глупо просто взять и просадить такую кучу денег, — заявила Зонара. — Ее надо истратить с шиком.
И беспокойной авантюристке пришла в голову мысль: раскрыть перед варваром двери в высший свет.
— Аристократы, особенно молодые и красивые, живут очень интересной жизнью, — щебетала она. — Любовные похождения, турниры, дуэли, яства и питие в любом количестве! Кроме того, всегда можно ввязаться в какое-нибудь приключение.
Последний аргумент Конана убедил. Впрочем, поразмыслив, он пожал плечами.
— Получается, что я живу, словно аристократ. Стоит ли ради этого ехать в Ианту?
Но спорить было уже поздно, Рекомендательное письмо было готово и запечатано. Зонара не собиралась выслушивать возражения. Они провели на постоялом дворе еще одну ночь, а наутро разъехались в разные стороны. У Зонары имелись какие-то чрезвычайно важные дела в Бритунии.
И вот Конан в Ианте. Уличная грязь чавкает под сапогами. Стройная, сильная фигура варвара скрыта, искажена бесформенной хламидой, скверно сшитой и скверной ткани. Но под ней — богатый наряд. Перевязь — немного неудобная с непривычки, но расшитая каменьями и золотыми нитями. Неудобство можно перетерпеть. Верный меч обзавелся нарядными ножнами, но ведь сталь не перестала от этого быть сталью!
Маркиз Каркаду прочитал письмо и долго смеялся, вспоминая проделки Зонары. Он был молод, горбонос и улыбчив. По сравнению с могучим рослым северянином, маркиз выглядел сущим хлюпиком, но когда было нужно, его изнеженные руки наливались крепостью, и легкий «городской» меч в этих руках не ведал усталости.
Одевался он с изысканной небрежностью. Четыре камердинера помогали ему облачаться перед выходом в свет, но к утру маркиз возвращался домой в виде весьма легкомысленном. Вечером Каркаду появлялся на балах, ближе к ночи — на каком-нибудь пиру, а самые упоительные ночные часы проводил в бесшабашном разгуле. И вот сама судьба предоставляет ему спутника и товарища. Радости маркиза не было предела.
— Остановитесь вы, конечно, у меня, любезный князь, — сказал он, прочитав письмо Зонары и складывая его пополам. — Кстати, как здоровье виконтессы?
— Здорова, — буркнул Конан в ответ. Он, бесстрашный воин, сражавшийся с людьми и нелюдями, глядевший в лицо опасности без тени робости, испытал нечто, отдаленно похожее на смущение. И чувство это ему не понравилось. «Какой очаровательный провинциал! — подумал маркиз. — Сущий лесной медведь. Ничего, я его цивилизую!»
«Ну и франт! — подумал Конан. — Кром! Зачем я здесь? Что я здесь делаю? Он ведь смеется надо мной!»
Жареная дичь и вино несколько развлекли варвара и изрядно подняли ему настроение. К тому же, за столом прислуживали четыре хорошеньких служанки, одетые по вкусу маркиза, — то есть, не полностью. Конан щурился на их прелести, и его чувство смущения постепенно проходило.
Каркаду не переставая говорил:
— Из развлечений на сегодняшний вечер могу предложить танцы у графа Эркона, дружеский поединок фехтовальщиков во дворце герцога Мармадыока, танцы четырех прекрасных дев и парад карликов… Нет нужды выбирать что-нибудь одно — мы успеем побывать всюду. У Эркона будет несравненная баронесса Марика и ее сестра-близняшка, не помню точно, как зовут. Обе — прехорошенькие. А на турнире я дерусь с посланником из Ванахейма. Он страшно рычит, но слаб в обороне…
Варвар только моргал, оглушенный этим водопадом имен и предложений. Однако скоро маркиз позвонил в колокольчик. Явились уже известные камердинеры и принялись облачать Каркаду в выходной наряд. Маркиз продолжал разглагольствовать и при этом столь живо жестикулировал, что затруднял работу слуг. Впрочем, у них имелись сноровка и хватка — они вертели своего господина, словно куклу, застегивая на нем крючки, завязывая банты, поправляя воротничок и манжеты.
