В жизни никогда не бывает так, как ты того ожидаешь.
Я ведь никогда не собирался сидеть дома и заниматься детьми и домашним хозяйством. Однако последние полгода как раз это и делал. И вот теперь я находился в магазине «Корзина и бочка», расположенном в центре Сан-Хосе, и выбирал подставки под тарелки – те овальные, плетеные, что Джулия купила год назад, совсем износились, покрылись пятнами засохшего детского питания. Мне приглянулись желтые, яркие и приятные на вид. На полке шести подставок не оказалось, а мне было нужно именно шесть, и потому я попросил продавщицу сходить на склад, посмотреть, не найдется ли там еще несколько штук. Когда она ушла, зазвонил мой сотовый. Это была Джулия:
– Привет, милый.
– Привет, Джулия. Как дела?
Я слышал размеренное пыхтение какого-то механизма. Скорее всего, это был вакуумный насос электронного микроскопа в ее лаборатории.
Она спросила:
– Ты чем занимаешься?
– Да вообще-то подставки под тарелки покупаю. В «Корзине и бочке».
– А, хорошо, – сказала она. Мне было ясно, что разговор этот Джулии совершенно не интересен. У нее было на уме что-то другое. – Послушай, Джек, мне правда страшно жаль, но я сегодня опять задержусь.
– Угу…
Продавщица вернулась с желтыми подставками. Я, по-прежнему прижимая телефон к уху, поднял три пальца, и она добавила к тем, что я отобрал, еще три штуки.
Я спросил у Джулии:
– У тебя все в порядке?
– Да, но, как всегда, сплошная суматоха. Мы сегодня транслируем через спутник презентацию для потенциальных инвесторов из Азии и Европы, и у нас, разумеется, сложности с подключением. В общем, вернусь самое раннее в восемь. Ты сможешь покормить детей и уложить их спать?
– Нет проблем, – ответил я.
И их действительно не было. Я уже привык. В последнее время Джулия подолгу засиживалась на работе. Ее компания «Ксимос текнолоджи» пыталась собрать двадцать миллионов долларов, чтобы вложить их в развитие нанотехнологий.
Получив образование детского психолога, Джулия стала в результате специалистом, помогавшим еще не оперившимся компаниям, которые работали в сфере высоких технологий, разворачивать свое дело. В конце концов она ушла из консалтингового бизнеса и поступила в «Ксимос», где была теперь уже вице-президентом.
– Слушай, Джек, хочу тебя предупредить, – виноватым тоном сказала она. – Эрик, наверное, расстроится. Я обещала ему прийти на футбол.
– Зачем было обещать? Ты же ведь с самого начала знала, что не сможешь. Игра начинается в три.
– Надеялась успеть.
Я вздохнул:
– Ладно. Не волнуйся, милая. С этим я разберусь.
– Спасибо. Да, и еще, Джек. Насчет подставок. Покупай какие хочешь, только не желтые, хорошо? – И она повесила трубку.
На ужин я приготовил спагетти, поскольку спагетти никогда у детей возражений не вызывали. К восьми часам двое младших уже спали, а Николь, ей двенадцать, доделывала домашнее задание.
Младшенькой, Аманде, было всего девять месяцев, она начала ползать и делала это очень активно. Восьмилетний Эрик был помешан на футболе – будь его воля, он играл бы с утра до вечера, прерываясь лишь для того, чтобы переодеться рыцарем и, размахивая пластмассовым мечом, погонять по дому старшую сестру.
Когда я потерял работу в «МедиаТроникс», я с интересом наблюдал за соперничеством между детьми. И мне нередко казалось, что оно мало чем отличается от происходившего в нашей компании. В «МедиаТроникс» я заведовал отделом программирования – пас стадо даровитых молодых программистов. В свои сорок я был уже староват для того, чтобы самому работать программистом; написание кодов – это занятие для людей молодых. Вот я и управлял командой, которая, как и большинство команд Силиконовой долины, пребывала, казалось, в постоянном кризисе: разбитые «порши», супружеские измены, ссоры с родителями и неадекватное поведение, связанное, возможно, с употреблением наркотиков, – все это помимо неукоснительного выполнения работы в срок, помимо ночных авралов, во время которых потреблялись целые ящики кока-колы и чипсов.
Впрочем, работа была интересная, на самом переднем крае. Мы писали то, что называлось у нас распределенными агентскими программами параллельной обработки. Эти программы моделируют биологические процессы – создают в компьютере виртуальных агентов и затем позволяют им взаимодействовать, разрешая вполне реальные проблемы. К примеру, одна из наших программ имитировала поведение муравьев-фуражиров – тех, что отыскивают кратчайший путь к пище, – с целью маршрутизации трафика в крупных телефонных сетях. Другие программы моделировали поведение роящихся пчел и загоняющих добычу львов.
Все это было занятно. Я, наверное, и сейчас работал бы там, если бы не взялся исполнять кое-какие дополнительные обязанности. В последние несколько месяцев я отвечал за безопасность, заменив сотрудника, не заметившего кражу исходного кода – на основе этого кода вскоре была написана программа, поступившая в продажу на Тайване.
Мы знали, что это наш код, потому что все закладки в нем остались нетронутыми. Программисты всегда вставляют в свои коды подобные закладки. Тайваньская компания ни одной из них не изменила, так что при одновременном нажатии клавиш Alt-Shift-M-9 открывалось окошко, сообщавшее дату женитьбы одного из программистов. Чистой воды воровство. Мы подали в суд.
