«Все! Эта часть моей жизни закончилась, эту страницу я закрыла», – подумала Катя, вздохнула и резюмировала: «На все воля Божья».
Свои вещи она уже давно перевезла в город, в дом дяди Бориса, и на новом месте успела обустроиться, так что сегодня к автовокзалу шла налегке. Она приезжала доделать последние дела: забрать трудовую книжку из больницы, а заодно со всеми по-человечески попрощаться: с девчонками, докторами, с Сергеем Ивановичем из общей хирургии. Прощание с ним, правда, вышло скомканным, не таким оно должно быть у людей, которые какое-то время состояли в отношениях. Хотя чего вздыхать? У Сергея Ивановича семья, совместных перспектив все равно не было, так что жалеть, собственно, не о чем.
Вчера Катя навестила папу, убралась у него, посадила цветочки, расставила по местам перевернувшиеся во время недавней непогоды венки. Памятник до года ставить, говорят, нельзя, так что дальше они уже вместе с дядей Борисом будут думать. Это дело не сегодняшнего дня, этим они займутся следующим летом. Нельзя сказать, чтобы смерть отца потрясла Катю: папа болел долго, онкологический диагноз и стадия заболевания не давали поводов для оптимизма. Катя была готова к тому, что в свои двадцать четыре года останется круглой сиротой. Она уговаривала себя, собирала душевные силы, и когда самое страшное случилось, Катя встретила свое горе достойно, без истерики.
Прощаться с родным городом было легко. А если бы не смерть папы, то, наверное, еще и радостно. Катя шла по улице, с небольшой сумкой через плечо, и думала, что если бы она писала стихи, то сейчас обязательно сочинила бы что-нибудь, начинающееся строками: «Прощай, родное захолустье».
Кто вообще придумал гордо именовать райцентры «городами»? Какое имеют право так называться эти населенные пункты? Катя была убеждена, что райцентр так и должен называться – районный центр. Не деревня, конечно, но и не город. Уж точно не город! Этот населенный пункт вообще не поймешь что. И это «не поймешь что» должно так же унизительно именоваться – райцентр. Конечно, в их так называемом «городе» была своя районная больница, где работал папа и где работала сама Катя. Был свой медицинский колледж, который Катя закончила, было несколько довольно крупных перерабатывающих предприятий, и – сложно поверить! – даже свой крошечный драматический театр. Цивилизация выражалась также в наличии библиотеки, в которой организован литературный клуб (подумать только!), и даже собственного городского детективного агентства. Это было совсем из ряда вон: кто и что у них расследует, интересно знать? Похищение кур со двора тети Маши или наезды на коммерческий киоск, торгующий жвачкой и сигаретами? Смешно же ведь, правда?
Тренды, которые заносило сюда с «большой земли», реализовались в архитектурных изысках, что позволяли себе местные богатеи, да еще, пожалуй, в одном-единственном ресторанчике, который действительно мог бы выглядеть весьма стильно, если бы с ним не соседствовали унылые серые здания времен догорбачевской эпохи.
Центром городка считалась улица, на которой располагались официальные учреждения: прокуратура, районный суд, администрация, два филиала разных банков, медицинский колледж. Была и угаженная голубями площадь с фонтаном, которую летом заваливало сугробами тополиного пуха и на которой располагался театр. В последнее время местные власти привели в более или менее божеский вид единственный городской парк, в котором раньше и в будни, и в выходные только пили и дрались. Теперь в парке местные казаки стали отмечать свои Спасы и другие казачьи праздники с кулачными боями, джигитовкой, перетягиванием каната и горячей кашей из полевой кухни. Правда, все это тоже заканчивалось пьянкой и дракой, но хотя бы начиналось хорошо и весело.
Нельзя сказать, чтобы местная администрация совсем не благоустраивала город: в некоторых местах устанавливали клумбы, украшенные скульптурными ансамблями, – правда, не всегда было понятно, что именно эти конструкции изображают. В остальном райцентр оставался настоящей деревней, где кудахтали куры и хрюкали свинюшки. И единственной приличной дорогой была та, которая вела в областной центр – город с миллионным населением. Туда, куда рано или поздно перебирались все, у кого были хоть какие-то планы на жизнь.
Если бы не смерть отца, которая по определению не может быть расценена как толчок к новой жизни, то можно было бы считать, что Кате несказанно, просто удивительно повезло. Ее, двадцатичетырехлетнюю сироту, решил забрать к себе в город папин старший брат.
А дядя Борис – совсем не то, что папа! Он по-настоящему успешный человек, который многого достиг в жизни. Это папа довольствовался должностью заместителя главного врача в районной больнице. И он, и давно покойная мама любили тишину глухой провинции. Ходили в лес за грибами, папа удил рыбу, мама выращивала смородину, клубнику и каждый год варила из своих ягод варенье. Родителям нравилась такая жизнь, спокойная и уединенная, на чистом воздухе, вдали от городского смога и суеты.
Дядя Борис после учебы в родные пенаты не вернулся, остался в большом городе, сделал блестящую карьеру, стал заметным руководителем. Все в нем выдавало успешного человека: стройный и подтянутый, несмотря на возраст, дорогой костюм, благородная седина в идеально подстриженных волосах. Уверенность и успех читались в каждом движении, в том, как он выходил из своего сверкающего джипа, как широко улыбался, не стесняясь демонстрировать зубы, слишком хорошие, чтобы быть настоящими.
