«Третия. Молодая наследница Храмовых земель, зовущая себя Старой Державой. Бескрайние равнины Храмтана и дремучий Мирской лес, гостеприимные низовья Светозарной и недружелюбные Темные горы. Города и деревушки разбросаны нынче везде, где только можно жить, но первозданного облика страны они не изменили.
Скажете, время требует перемен? Я отвечу вот что: покинув в юношестве Запад, цветущий Последней эпохой, я так и не вернулся на родную землю. Моей родиной стала Третия.
Да, кто-то назовет третийцев закостенелым народом и отчасти будет прав. Но меня, успевшего на службе и после нее хорошо узнать коренных жителей, всегда подкупали в них другие качества. Это удивительное и противоречивое сочетание: приверженность традициям и в то же время простое ко всему отношение.
Кому как не мне знать, что не все местные обычаи легко понять и принять. Но чтить свое прошлое, хранить историю не менее важно, чем радоваться жизни нынешней и смотреть с надеждой в будущее…»
Сетар вспомнил о своем прошлом и со вздохом облокотился о хлипкий сосновый стол, отчего тот закачался.
— Чтоб меня Черт забрал… — он покачал головой.
Уже несколько лет он жил один, поэтому вернул себе армейскую привычку ругаться вслух: никто не слышит, и успокаиваешься быстро.
— Точно у всех есть будущее, куда можно смотреть, — продолжал он ворчать, вырывая лист из чистой книги. — Говорил я Абару — это дело не для меня. «Отвлекусь» я, уж конечно… Пускай историей занимаются летописцы.
Сетар подошел к распахнутому окну и оперся о подоконник. И зачем он затеял это путешествие? Но вот обдал освежающий речной ветер, и мягкие лучи восходящего солнца коснулись лица. Вид реки Предлесницы, тихо петляющей вдоль опушки березового леса, всегда его успокаивал. Сетар взглянул на дорогой кожаный переплет книги, полистал приятные на ощупь страницы из прессованного атласа и решил, что негоже портить подарок, тем более такой дорогой. «В пути может пригодиться, — подумал он. — И кто знает, когда теперь вернусь. Будет хоть что-то на память».
Положив эту, как ему виделось, безделушку на стол, он вышел из дому на свою последнюю прогулку по Приречным Холмам перед отбытием. Хлоп! — скрипучая дверь по обыкновению любезно закрылась за ним сама.
На дворе встречала трель ручных соловьев, что гнездились в кустах крыжовника и барбариса по всей округе. Птицы заливисто славили весну, а с другой стороны реки доносился ответ пересмешников. Сетар глубоко вздохнул и осмотрелся. Его старый домик стоял на Красном холме, одном из самых высоких в деревне, и отсюда другие холмы, усеянные хибарами и землянками, видны были как на ладони. Мысленно наметив себе сегодняшний маршрут, он спустился к общей дорожке по каменной тропе (которую некогда сам замостил) и неспешно двинулся к Большому Саду. Глядя по сторонам, он лишь сейчас заметил себе, что калитки в Холмах никогда не закрывали. А низенькие заборы защищают ухоженные участки разве что от кролей — даже нет, скорей их ставили просто для красоты. Да, третийцы умели забывать невзгоды, ведь меньше четверти века минуло со времени последней войны.
Чу! Что это там, в кустах, напротив лачуги портного Олора? Сетар спокойно проходит мимо, будто ничего не подозревает. Одно мгновение, и ватага соседской ребятни набросилась на него с веточками орешника в руках.
— Нарушитель границы! — кричали дети.
— Хорошо, хорошо! — сдался он, без сил падая на траву. — Молю, сложите оружие!
— Ты вторгся в наши владения, чужак! — молвила девочка с косами — на вид, самая младшая. — Боюсь, придется тебя казнить.
— Как же мне избежать казни, госпожа? — вопросил нарушитель.
— Расскажи сказку! — кроха сложила бровки домиком и запрыгала, потрясая ручками в нетерпении.
— Ну ребята! — Сетар посерьезнел и поднялся. — Сегодня очередь Одии рассказывать выходную сказку. Я и не заготовил ничего.
Дети сразу расстроились, однако он поспешил добавить:
— …Ничего, кроме этого! — и под радостные возгласы протянул им руки, полные печенья с шоколадом, без которого никогда из дома не выходил. А как иначе передвигаться по столь опасной местности?
Сетар продолжил путь, но пару раз оборачивался и с улыбкой смотрел на детей, уже затевающих новую игру. Как ему будет всего этого не хватать! Но что делать? В своем нежданном письме Делия ясно дала понять, что нуждается именно в его помощи и ничьей более.
Он выдохнул и прибавил ходу. Раньше воспоминания о ней каждый раз пронзали сердце болью. Но теперь, в ожидании встречи со своей прошлой любовью, все переменилось. Появилась надежда, что это мерзкое чувство одиночества больше никогда к нему не вернется.
А ведь если вспомнить, он почти забыл Делию, которая три года тому назад бросила родной край ради жизни в столице вместе с сестрой Канией (хотя истинная причина была, конечно, другой). Для виду она писала, звала его, но лишь первый год. Со временем уверенность крепла: жизнь без нее не кончается. Приступы тоски стали реже.
Тогда он был новым жителем Холмов, но в деревне его скоро полюбили, а друзья Абар и Бомар не давали унывать.
Два года спокойной жизни, и вдруг на тебе! Ласточка приносит письмо. Да какое там письмо — записку. Сетар достал из нагрудного кармана обрывок карты с отметкой о месте встречи и небольшой листок. Неровным, но узнаваемым почерком на нем было написано: «Я в опасности! Приезжай, ты нужен мне! Ведь остался самым дорогим мне человеком, только тебе я доверяю! Лишь твоей воле я отдам свою судьбу! И знай, я ничего не забыла… Жду тебя через десять дней у южного подножия гор». Как отчаянно и как искренне — не чета старым письмам, что были так холодны, так пропитаны ее равнодушием. Она словно опомнилась. И эта пара строчек всколыхнула дремавшие чувства.
