Суконкин Алексей
Дело оперское. Рокировка
Вместо пролога, или как становятся настоящими операми…
В Харьковский Авиационный Институт школьник-отличник Ваня Шилов поступил с первого раза. Он даже сам не понял, как это произошло. Особенно-то и не готовился ведь. Сдавал экзамены вместе со всеми, вместе со всеми переживал, нервничал, потел и трясся. Но пронесло, и ему, приехавшему в такую даль, аж с Дальнего Востока, по всей видимости, просто чудовищно повезло…
В комнате общежития Иван застал шестерых парней, усиленно готовившихся к экзаменам — они читали исписанные мелким почерком тетради и листали учебники.
— Поступил! — с порога, радостно сказал Иван.
— Вот повезло! — с чувством зависти сказал кто-то из парней.
— Проставляйся… — посоветовал кто-то более практичный.
— Базара нет! — отозвался Иван, собирая по карманам мятые трешки и пятерки. — Сейчас принесу…
Он прожил с этими парнями в этой общаге больше двух недель, сдружился и даже не допускал иной мысли, кроме как напиться по поводу успешной сдачи всех вступительных экзаменов. Да и вообще, советский студент разве мог думать о чем-то другом в такой знаменательный момент?
Ликероводочный магазин находился в двух кварталах от общежития — можно было и на автобусе, но откуда у бедного студента деньги на такую роскошь — поездку на городском транспорте? Тогда прытью, на своих двоих.
Шилов прошел мимо вахтерши, которая, посмотрев на его довольную рожу, крикнула, пророчески, вслед:
— С водкой в зад не пущу…
— Да иди ты сама в зад… — отозвался Иван, выскакивая из общежития.
В ликероводочном магазине стояла очередь человек в двадцать — мужики стояли плотной стеной, скрупулезно следя, чтобы никто не проник к прилавку без выдерживания обязательного ритуала стояния в очереди.
— Куда, сопляк, прешь? — вскинулся на Ивана один из очередников, лицо которого выдавало чрезмерную привязанность к горячительным напиткам.
Надо было дать ему за такой базар прямо в рыло, и дело с концом. Но Иван проглотил обиду.
— В очередь становись!!! — взревели еще двое, с лицами сантехников-алкоголиков, озирающихся по сторонам, чтобы никто из знакомых не застукал их в рабочее время в магазине, прямо пособствующему увольнению по «тридцать три пункт три»….
Иван окинул взглядом торговый зал и, увидев предмет вожделения, стоящий на товарной полке, спросил:
— Кто последний?
— Не последний, а крайний! — наставительно произнес чрезмерный приверженец алкоголя. — Держись за мной, сопляк…
Иван снова проглотил обиду. Можно было конечно провести этому алкашу короткий хук в челюсть, и тот бы упал, как миленький — ведь Иван был чемпионом дальневосточного региона по боксу в своем весе, но Шилов сдержался. Ему всего-то было восемнадцать, а здесь мужики в возрасте, и они из возрастной солидарности быстро бы намяли за подбитого алкаша вновь испеченному студенту бока, так что не стоило…
Иван пересчитал деньги — как раз хватало на три бутылки портвейна и главное блюдо — бутылку водки, и совсем мало оставалось на закуску. Но, закуска, как говорят щепетильные студенты, «градус крадет», так что закуска может быть ограничена булкой хлеба и банкой сайры просроченной. И то, для молодежи счастье! А для студента вдвойне!
Дома-то Иван и думать боялся вот так собраться с пацанами, и напиться до потери сознания. Дома он рос в условиях полного родительского контроля и был примерным мальчиком — за примерное поведение он в восьмом классе даже получил грамоту. И в девятом. Школа видела в нем потенциального кандидата в золотые медалисты, но Иван под самый венец учебы вдруг ударился в бокс, которым занимался до этого не ахти. Бокс пошел хорошо — одно соревнование сменялось другим, и во дворе пацаны вдруг зауважали его, когда он, сам того не ожидая, нарезал в глаз дворовому заводиле Андрюхе по кличке «Макар» происходящей от фамилии Макаров. Макар был парнем смышленым и сразу сообразил, что с этого дня он будет вынужден бояться Ваньку, ибо в противном случае безобидный до этого школьник-отличник Шилов при случае и челюсть сможет свернуть, а вместе с челюстью и весь дворовой авторитет…
К окончанию Иваном школы его родители, работающие на оборонном авиастроительном заводе с передовым многообещающим названием «Прогресс», наконец-то определились, что младший Шилов обязательно должен стать инженером-авиастроителем и работать на «Прогрессе» до конца своих дней, приумножая трудовую славу авиационной промышленности великого и могучего первого в мире социалистического государства. Выучиться на инженера-авиастроителя соответствующего профиля Иван мог только в Харькове. Заручившись поддержкой руководства завода, зашив двести рублей в подклад куртки, и слезно попрощавшись с родными, Ваня Шилов через все необъятные просторы поехал в далекий Харьков…
Очередь в ликероводочном продвигалась медленно: в начале очередник подходил к прилавку, где «откладывал товар», потом прорывался к очереди в кассу, отстаивал её, выбивал чек, потом снова прорывался к прилавку, по пути уверяя присутствующих, что он «уже давно стоял», отдавал продавщице чек и, наконец, счастливый, забирал товар. После этого прорыв к выходу из магазина уже не считался особо сложной задачей…
